Он встал, вынул из спрятанного за картиной сейфа 3 темно-красных кристалла величиной с горошину. Это были кристаллы телепорта, невероятно энергоемкие и сложные в изготовлении, к тому же умением и секретом их изготовления обладал лишь Правитель. Затем достал из ящика стола золотисто- коричневый лист бумаги, черкнул на нем тонким черным стержнем несколько знаков и прижал кольцо-печатку, которую носил на большом пальце (учет подобных вещичек был очень строгим) и протянул все это Хранителю.
— Чем скорее они прибудут, тем лучше.
— Я начну готовить Переход сейчас же. И об их размещении также позабочусь.
Как только дверь кабинета закрылась за Хранителем, Правитель рывком открыл ящик стола, вытащил из него вожделенный пакет с «пищей для мозгов» и за пару секунд уничтожил его содержимое. А затем из того же ящика вытащил тощую, облезлую книжонку. Она была точно такой же, как у Павла, даже надпись была выполнена той же рукой, только предназначался этот экземпляр не «Пашке», а «Алеку». «Алек» так же помянул «Дарика» и принялся читать пророчество. В конце тоже была картинка, только на этот раз это были не 2 сердца, а общипанная курица, вдоль тощей тушки которой шла надпись «Птица обломинго». «Ну и язва ты, Дарик» — подумал Правитель — «ведь вариантов может быть 2. А вдруг это действительно уникумы? Они бы так органично вписались в нашу уникальную семью. Да и свежая магическая кровь не помешала бы. Хотя, если ты так на этом настаиваешь, я проверю и эту версию. Если не забуду». Делиться своими предположениями Правитель ни с кем не стал — сначала он все проверит, а потом сделает выводы. Больше же никто на Эрдаре об этих 2-х вариантах ничего знать не мог — третий экземпляр редчайшей книги принадлежал самому «Дарику», а тот болтливостью не отличался.
Когда в кабинете директора Школы Магии и Ведовства, а по совместительству и начальника магического патруля зазвонил телефон, бутылка дорогого коньяка из «бакшишных» запасников была на половину пуста, а хозяин кабинета прицеливался к очередной наполненной до краев рюмке. И тут пронзительная трель сбила ему «прицел».
— Твою ж налево! — рявкнул он, но тут понял, КАКОЙ телефон зазвонил. И сразу взял себя в руки.
— Да!
— Надо говорить «алло», а то сам знаешь, какое слово в рифму подходит. Переход будет открыт завтра. На троих. Координаты и время…
И гудки отбоя.
Опустошенная залпом рюмка перелетела через всю комнату и со звоном разбилась о стену. Да, Эрдар был его родиной, но он терпеть не мог его интриги и не жаловал царящие там порядки, хоть и уважал Правителя, но не особо доверял ему, а Хранителю — так до сих пор хотел набить морду. Поэтому он не хотел подвергать опасности этих двух, по сути, еще детей, и втягивать их в эти распри и игры. Но если здесь, на Земле, он бы просто «не заметил» уникума и оставил бы все как есть, то против демонов и древнеэльфийского пророчества не попрешь…
Павел Павлович витиевато помянул древних эльфов, их пристрастия к психотропным веществам и склонность к нетрадиционной любви, отхлебнул коньяк прямо из горла, а затем по телефону принес «благую весть» своим подопечным…
Глава 8 Операция «Э»
Мне снился дивный сон. Как будто я лежу на роскошной кровати в черной шелковой пижаме с пентаграммками, а милашка Дженсен Эклз, одетый в низко сидящие на бедрах джинсы, кургузую черную жилетку и галстук-бабочку, сервирует мне на прикроватном столике завтрак — тарелочка с румяными оладушками, политыми сметанкой, вазочка с вареньем, стакан сока, свернутая затейливой «дулькой» крахмальная салфеточка и блестящие приборы. Закончив красиво расставлять все эти вещи, он улыбнулся, заискивающе глядя мне в глаза, и сделал приглашающий жест. Я окинула сей натюрморт взглядом и недовольно произнесла: «А где мой кофе?». Дженсен сделал виноватое лицо, хлопнул в ладоши и у него в руках возникла чашка с испускающим пар содержимым, которую он с поклоном протянул мне. Я сделала глоток и скривилась.
— Фу, а почему без сахара?
Дженсен моргнул и вдруг молвил Колиным голосом.
— Ты чего, Вестовая? Я ж в него целых три ложки положил! И вообще, ты ведь еще и не попробовала!
— Как это не про….-начала было я, но тут очертания предметов стали размытыми и нечеткими, все вокруг завертелось и…я проснулась! Я лежала на животе, обняв подушку, а перед носом у меня водили чашкой, от которой одуряюще пахло кофе.
— С добрым утром, чудо в перьях.
Я протерла глаза, села, выудила из волос перо от подушки и уставилась на официанта — Коля, державший в руках чашку, был свеж, как майская роза (вернее, наливное яблочко, так как снова пах моим гелем для душа), бодр, доволен жизнью и опять-таки тщательно выбрит. И как он умудряется? Он что, бритву все время с собой носит? Или…Неужели все-таки нашел в шкафчике мою, розовенькую? А ведь я ею вчера ноги брила. И не только ноги. Но об этом я лучше промолчу.
