Да, Христиан, мы слышали про то,
Как ты с испанцем бился под Остендом.
Счастли?в же ты! Тебе уж двадцать лет!
Ты мог уже свои изведать силы,
Ты сам себя на деле испытал —
А я!
Христиан.
Тебе, царевич, суждена
Блистательнее доля. Ты стоишь
Близ своего отца, чтоб у него
Державою учиться управлять,
Как те князья, которые отвсюду
Съезжалися в испанский стан учиться
У Спи?нолы, у пармского вождя,
Как управлять осадою.
Федор.
Ты прав;
Отца пример перед собою видеть,
То счастье для меня, и лучшей доли
Я б не желал, как только научиться
Ему в великом деле помогать.
Но не легко дается та наука,
А праздным быть несносно. Ты ж успел
Узнать войну, ты отражал осаду,
Ты слышал пушек гром, пищалей треск,
Вокруг тебя летали ядра…
Христиан.
Да,
И я узнал, что мужество и сила
Должны теперь искусству уступать;
Что не они уже решают битвы,
Как в славные былые времена,
И грустно мне то стало. Но меня
Поддерживала мысль, что я служу
Святому делу.
Ксения.
И за это мне
Ты, королевич…
Федор.
Сразу полюбился?
Так, Ксенья?
Ксения.
Так. Но я бы знать хотела,
Его спросить хотела б я: как
Чужую мог заочно полюбить?
Христиан.
Легко мне дать ответ тебе, царевна:
Ты не была чужая для меня!
Царя Бориса чтит весь мир. Далеко
