Все эти воспоминания вихрем пронеслись в голове конюха Мефодия, пока он заботился о жеребце Ланского и лошадях кареты Павла Сергеевича. Трегубову с трудом удалось скрыть шок от неожиданной встречи с бывшим соучеником и другом спустя десять лет. И никто даже не удосужился оповестить его, кто именно пожаловал. Зачем же? Достопочтенное семейство дядюшки просто спит и видит, каким бы еще способом поизмываться над незаконнорожденным племянником, унизив его дальше некуда.
Мефодий пребывал в Москве по поручению отца, когда из имения Трегубово пришла печальная новость. Кирилл Карпович трагически погиб на охоте, несчастный случай, как утверждал его театрально рыдавший брат.
Трагедия для самого юноши заключалась еще и в том, что ближайшим часом отец собирался дать ему и матери вольную, а сам подумывал о женитьбе на Трине и возможности сделать Мефодия законным наследником.
Сперва дядюшка и его семейство выражали искреннюю печаль о безвременной кончине Кирилла Карповича, организовав ему пышные похороны и заупокойную панихиду, а спустя время скинули личину скорби, явив Мефодию и остальным истинное лицо.
Трегубов был лишен всех средств и возможностей вольной жизни, в один прекрасный день оказавшись на конюшне, а его мать, исключительно по доброте душевной, определили личной горничной Натальи Дмитриевны, новой хозяйки и барыни поместья.
Трина, как могла, держалась, выполняя любые поручения господ. Трудилась наравне со всей челядью до седьмого пота. Лишь короткими ночами Мефодий слышал ее тихие рыдания от потери любимого человека и теперешнего опального положения, в котором оказалась она и ее сын.
- Лихие для нас наступили времена, сынок, - тихо говорила она сквозь слезы, - крепись. - Николай Карпович с Натальей Дмитриевной никого тут за людей не считают, это не твой батюшка. Не проходит и дня, чтобы барыня на меня косо не взглянула и не наградила бранными словами, называя блудницей Вавилонской, а ее супруг допускает вольность прижать меня в темном закоулке дома, облапать всю, словно девку портовую, а потом отшить, сказав, что не нуждается в братовых объедках.
Терпел Мефодий недолго. Улучив момент, когда все дружное семейство приехало с прогулки, он напрямую обратился к дядюшке.
- Кирилл Карпович обещал нам с матерью дать вольную! – возбужденно начал он, глядя на ненавистных ему зажравшихся тварей. - У вас и так челяди хватает, отпустите нас, и мы уйдем!
- Как смеешь ты, сучий ублюдок, так дерзко со своим барином разговаривать?! - подала голос Наталья Дмитриевна, покосившись на мужа.
- Ты думал, что тебе все с рук сойдет? – надменно вопрошал Николай Карпович, глядя на Мефодия как на грязь под ногтями. - Тебе, твоей блуднице-матери и моему нерадивому братцу, которому волею судеб посчастливилось родиться первым?
- Пока ты, байстрюк, учился в Санкт-Петербурге и получал достойное образование, наравне с представителями благородных семей, наш законный отпрыск учился в местной церковно-приходской школе! – чуть ли не визжала Наталья Дмитриевна.
- Пока мой братец роскошествовал и возил тебя за границу, я влачил чуть ли не нищенское существование, управляя двумя поместьями! – в тон ей чеканил дядюшка. – Пора тебе и Трине все это с лихвой отработать! Ступай на конюшню, холоп, навоз чистить! – не допускающим возражений тоном приказал Николай Карпович, собираясь проследовать со своей раскрасневшейся супругой в дом.
- Оставьте в покое мою мать! – не унимался Мефодий. – Она достаточно настрадалась, потеряв Кирилла Карповича!
И все это на глазах у собравшейся во дворе челяди.
- Еще слово поперек скажешь, пащенок, и я тебя насмерть запороть велю! – прикрикнул дядюшка, взглядом велев двум дюжим крепостным заломить Мефодию руки.
Видя, как юноша притих, но все еще гневно на него взирал, помещик Трегубов приблизил свое лицо совсем близко к Мефодию и, обдавая его смрадным дыханием, с нажимом произнес:
- Нет никаких вольных грамот, и никогда не было. Я теперь здесь хозяин, и такова будет воля моя. Брось свои барские замашки и с почтением относись к теперешним владельцам поместья, иначе я тебя выпорю. Попробуешь сбежать, я велю до смерти высечь твою мать. Помни, пакость какую задумаешь или не будешь знать свое место, холоп, страдать в первую очередь будет Трина. И упаси тебя Бог на будущее так непочтительно разговаривать со мной либо членами моей семьи, да еще на глазах у всей челяди.
- Что стоите, рты разинули?! Работы, что ли, у вас нет?! – рявкнула Наталья Дмитриевна на слуг. – Пошли все вон!
Все стали поспешно расходиться, лишь поникший Мефодий так и остался стоять посреди двора, проедая потухшим взглядом землю. Барский сынок Антоша, засеменивший было вместе с родителями, воротился, желая нанести решающий удар по сломленной гордости Трегубова.
- Ступай на конюшню, холоп. Там твое место. Ишь ты, защитник выискался. Ну просто рыцарь в сверкающих доспехах на белом коне.
- Рыцарь на белом коне, - тихо изрек Мефодий, выныривая из своих печальных воспоминаний, заканчивая обтирать жеребца его милости и остальных лошадок. Затем он повел их в пустовавшие стойла, дал напиться, задав в общую кормушку отборного овса.
Рыцарь в сверкающих доспехах. Именно так изредка называл его Ланской после возвращения Трегубова обратно в пансион Бергера. Пока Мефодий был в бегах, а учащиеся и большинство учителей на каникулах, Алексей был предоставлен самому себе. Находясь в отдаленном Архангельске либо в экспедиции, его родители так и не смогли навестить Алёшу, и юноша шибко тосковал, особенно по вечерам, когда лежал один в опустевшей спальне. Единственными его друзьями на тот момент стали книги.
