Рассказываю Бальмонту о потере голоса. «Вы знаете, меня должно быть Бог наказал за то, что я слишком много говорила. Целых две недели я ничего не могла говорить, кроме «и». Ни «а», ни «о» – только «и». И тогда я поняла, что это, наверное, какой-нибудь Иван, которого у меня еще никогда не было».
Бальмонт, молниеносно: – «Конечно: Иван-Царевич!»
В двух словах об этом нашем с Алей визите к Бальмонту. В маленькой тесной кухне Бальмонт – «как царь под пледом» (выражение Нади), Анна Николаевна, Т<атьяна> Алексеевна, Мирра, Аля, я. У плиты – обезумев от жары и от того, что все сразу вскипело (знакомая трагедия!), Елена. В доме, очевидно, до сегодняшнего дня ничего не было, а теперь вдруг все стало: пекут блины, варят картошку, варят кашу, варят суп из телятины. И угощают, угощают, угощают. Бальмонт ест восторженно, Аля – истово. Мирра – причудливо. Я, случайно совершенно сытая, присутствую у стола в шубе, пью только кофе, любуясь классицизмом всей этой сцены.
Бальмонт восклицает: «Ах, я бы с таким удовольствием съел всю эту телятину один! И никому бы не дал».
И смеется, п<отому> ч<то>, как я, понимает классицизм, для Москвы 1919 года, этого возгласа. – «Нюшенька, вы наслаждаетесь?»
– «Я знала, что вы меня спросите!»
Мирра влюбленно заботится об Але, кормит ее со своей тарелки, все наперерыв уговаривают меня есть. А я, счастливая тем, что так чистосердечно ничего не хочу, что все нас тут так любят, что всем нам сейчас так хорошо, а завтра будет так плохо – курю папиросу за папиросой, не зная, что это – дым ли я выделяю или вдохновение.
Буржуазии для очистки снега запретили пользоваться лошадиными силами. Тогда буржуазия, недолго думая, наняла себе верблюда.
И верблюд возил. И солдаты сочувственно смеялись: «Молодцы! Ловко обошли декрет!»
(Собств<енными> глазами видела на Арбате).
Аля – Канун Весны – о З<авад>ском: «Марина! У меня часто впечатление, что он не ушел, а исчез».
– «Марина! Вы сон – который снится всем».
– «Марина! Я видела сон весь из линеек и славянских букв, – целая наша кухня – огромные листы. Но нигде не было написано: Марина, мама, а везде: Женщина, Женщина».
– «Марина! Есть вещи, которые кажутся очень, очень трудными. А найти такие слова – и совсем просто».
– «В каждом человеке эта нитка тоски»…
Я: – «Аля! Что делают старухи в богадельне?» – Аля, не задумываясь: «Прядут Судьбу».
Вчера, возвращаясь домой по Арбату, было так черно, что мне казалось: я иду по звездам.
Я – бродячая собака. Я в каждую секунду своей жизни готова идти за каждым.
Мой хозяин – все – и никто.
– «Марина! Может быть небо все из голубых глаз?»
– «И снится мне, будто весь пол в моей комнате – совсем круглый, выпуклый. Я точно предчувствовала, что придет ко мне кто-то Великий. Я привела свою комнату в довольно хороший вид, и в эту минуту послышался стук в дверь, и дверь сама открылась. Вошел Спаситель. Я молчала. Он сел на стул и грустно смотрел на меня. Я стояла и не хотела садиться и закрыла лицо руками. Моя комната, как только взошел Спаситель, наполнилась коралловыми крестами, перламутровыми мечами и распятиями. – Сон не прерывается, но я вижу, как Христа ведут на распятие в Терновом венце. (В «Терновом Венце» с большой буквы). Тогда я пошла в свою комнату и достала коралловый крест и перламутровый меч. Я пошла за ним. Он исчез. Но враги Его еще шли, ища его. И я перед собой в окне увидела реку».
Иду за Алиным обедом. Мороз. Руки без варежек. В левой руке муфта, прижатая к груди. Мне необычайно приятно нести ее так. Узнай этот жест, он у меня в руке. – Ах! Так в XVIII веке держали, входя в гостиную, треуголку.
Опыт этой зимы: я никому на свете, кроме Али и Сережи (если он жив), не нужна.
В каком году я жила!
Я прекрасно представляю себе, что в один прекрасный день совсем перестану писать стихи. Причин множество:
1) У меня сейчас в них (в писании их) – срочной необходимости (Imperativ’a) <нет>. Могу написать и не написать, следовательно не пишу.
2) Стихи, как всякое творчество-самоутверждение. Самоутверждение – счастье. Я сейчас бесконечно далека от самоутверждения.
3) Сейчас все летит, и мои тетрадки так бесконечно легко могут полететь. Зачем записывать?
4) Я потеряла руль. Одна волна смывает другую. Пример: стихи об ангелах: «Ангелы слепы и глухи». Что дальше? – Всё!
Хаос. Один образ вытесняет другой, случайность рифмы заводит меня на 1000 верст от того, что я хотела раньше, – уже другие стихи о ними та же
