— Возвращаюсь вчера с работы, — начал рассказывать он. — И вижу подвыпивших подростков. Самый шумный, рыжий такой, окрикнул меня и говорит: «Дядя, у нас для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться. Спешите приобрести! Послушный, ласковый, ест мало, к лотку приучен. Отзывается на кличку Андрюша. На улице его оставлять нельзя: промок и замёрзнет. Всего пятьсот рублей, и он скрасит ваши холодные октябрьские будни!» Рыжий много болтал, я всего и не запомнил, его пьяные друзья гоготали как гуси. Ну, я решил — выкуплю котенка или щенка у мелких придурков, была не была. Дал ему деньги, и он отвел меня к скамейке, где ты лежал. Без сознания почти и промокший под дождем. Я этого горе-продавца схватил за шкирку и тряхнул, хотел расспросить, где ты живешь. Он из куртки вынырнул и убежал, она у меня в руках осталась, вместе с его выручкой. Я поймал такси и отвез тебя к себе. Пытался до твоего отца дозвониться, не смог. Вот так.
Пока он рассказывал обещанную веселую историю, я молча жевал бутерброд и заливался краской. За то, что напился, за то, что те, кого я считал друзьями поступили со мной так. Или за то, что меня заворожил небесный цвет его глаз и проникающий в самые глубины сознания голос.
— А где моя одежда? — спросил я, чтобы заполнить паузу. Эдуард молча ел, видимо решив, что всё, что должен был, он уже сказал.
— Сохнет, — мой покупатель отпил еще кофе. — Знаешь, когда я стягивал с тебя куртку, а ее можно было выжимать, тебя начало рвать. Лилось как из ведра, я не преувеличиваю.
Я не смог больше есть, поэтому опустил глаза в пол от невыносимого стыда.
— Будешь знать, как перебирать с алкоголем, — назидательно, но беззлобно сказал Эдуард.
— А как я оказался в твоей постели? — мое лицо просто горело.
Он это заметил, приподнял бровь и изогнул губы в усмешке:
— А вот, что тебя беспокоит. Ну знаешь, кровать у меня одна, не на пол же тебя было укладывать — промерз ты под дождем. Да и самому на полу спать не хотелось. К тому же, — он потянулся, — ты совершенно не в моем вкусе, поверь.
Наверное, я уже был ярко-пурпурным. Лицо вспыхнуло еще сильнее. Мои опасения остались опасениями, тогда почему я не рад?
— Спасибо за всё, — промямлил я.
— Не стоил благодарности, — отмахнулся он. — Как твоя одежда высохнет, иди домой. Деньги на проезд есть?
***
Я остановился у многоэтажного дома, где жил человек, который меня спас. Я не мог объяснить это чувство, но его аккуратная однушка казалось мне уютной, тёплой и такой своей. Я не двигался с места, вновь и вновь перечитывая табличку с улицей и номером дома, пытаясь запомнить этот адрес навсегда. Зачем? Да я и сам не знал.
На экране телефона высветилось время: 19:42, суббота. Пропущенных вызовов нет, значит, моей судьбой никто не заинтересовался. Даже отец не потрудился убедиться, что с сыном всё в порядке, хотя я всегда предупреждал его, если приходил поздно или не ночевал дома. Я пролистал историю исходящих звонков, Эдуард и правда пытался дозвониться до него вчера ночью.
Я со вздохом убрал телефон в карман, зачем-то бросив прощальный взгляд на дом, где меня, пьяного, промокшего и заблеванного, приютили.
«С 15-летием тебя, Андрюша!» — грустно сказал я себе и поплелся к остановке.
========== Синий халат ==========
Дома отец просто отругал меня, даже не поинтересовавшись, где я пропадал. Друзья же повели себя как ни в чем не бывало. Лёха, так звали друга, получившего первый опыт активных продаж, сетовал, что оставил куртку вместе со своей выручкой у покупателя. Что тогда произошло со мной, его интересовало мало.
Вроде бы жизнь шла своим чередом. Я, как и прежде, был обычным учеником обычной школы.
— Андрюш, привет! — догнала меня Настя — девочка, которую я считал самой красивой в школе. — Подожди. Пойдём домой вместе.
— Привет. Пойдём, — улыбнулся я.
— Михайлович зря к тебе придирается, — ободряюще сказала она. — Не обращай внимания.
Настя заметила, что я сам не свой, и решила меня приободрить, уж как умеет. Посчитала, что расстроен я из-за Михалыча. Только она не могла знать, что из-за другого Михайловича. Я заторможено кивнул.
«Можешь называть меня Эдуардом Михайловичем», — невыносимой тоской отозвались слова, которые я почему-то запомнил.
— Ты сегодня неразговорчивый, — нахмурилась Настя. А я загляделся на её глаза. Красивые, такие чисто-голубые.
Совсем как у моего загадочного спасителя. Дальнейших попыток разговорить меня она не предпринимала, поэтому остаток пути мы прошли в молчании. Я обрадовался, увидев, что ее дом уже рядом.
Попрощавшись с ней, я почувствовал облегчение.
— Увидимся, — крикнула она и направилась к двери своего подъезда.
А я и правда считал её самой красивой в школе, она мне нравилась. Мне нужно прыгать от счастья, что она сама обратила на меня внимание. Но я не почувствовал ничего. Не грела даже мысль, что я могу лишиться девственности с ней. Похоже, после того утра в доме Эдуарда, во мне что-то сломалось. Ведь пару дней назад я мечтал о Насте.
