Даже не помню, столько времени я пребывал в оцепенении, даже в школу не ходил, отцу сказал, что болею, ведь даже есть толком не мог. В очередной раз оставшись дома, понял, что сойду с ума от неизвестности. Ноги сами привели к уже знакомой двери. Здесь мне долго пришлось жать на дверной звонок, никто не спешил открывать, но я был уверен — Эдя дома.
Моя уверенность уже начала угасать, но я уловил возню за дверью. Эдя, сонный и растрепанный, сразу впустил меня.
Казалось, он обрадовался, хоть и выглядел больным и измученным. Наверное, я просто выдаю желаемое за действительное, а он винит меня в смерти Серёжи и ненавидит.
В нос ударил неприятный запах алкоголя и испорченной еды. Помню его чистюлей, который никогда бы не допустил в своем доме такого. Да, царящий в квартире беспорядок был очень нетипичным для него. Я заметил, как Эдя спрятал почти пустую бутылку под одеяло, скомкал постель и кинул её в ящик под диваном, прямо вместе с пойлом.
Атмосфера бардака от этого не исчезла, но я оценил, что он хотя бы попытался. На подоконнике стоял стакан, похоже, с тем же самым пойлом на дне. Эдя выжидающе посмотрел на меня, запинывая под диван что-то черное, наверное, носки.
— Пойду, поставлю чайник, — вызвался я.
Он не возражал. Оставив Эдю одного, я, дойдя до кухни, обнаружил источник неприятного запаха. В посуде, похожей одновременно и на сковородку и на ковш, стояло мясное варево, которое я окрестил бы гуляшом. И стояло уже примерно неделю. Смрад мелко нарезанных трупов, а по-другому это сложно было назвать, обдал такой волной, что чуть не сбил с ног, стоило только открыть крышку. У меня закружилась голова.
— Оно всё-таки испортилось, — без особого интереса заметил Эдя, тихо подкравшийся и вставший в арке кухни. — Думал, пообедать этим сегодня…
Я ужаснулся, не представляя, как можно это есть, даже вчера и позавчера, не то, что сегодня.
— Этим ты питался? — спросил я.
— Вроде… — он задумался.
Замечательно, Эдя потерял счет времени и не следит за своими потребностями. А еще пьёт! Мне до сих пор было не по себе после того, что случилось с Серёжей, но ведь Эде в сотни раз хуже! Для меня погиб едва знакомый неприятный человек. А я раскис как печенька в чае. Сейчас я не имею права на саможаление — я должен спасти Эдю. Не знаю, под силу ли это мне. И по сути не так уж важно, ответит ли он на мои чувства. Я же сделаю всё, чтобы вернуть его к жизни. От такой самоотверженности захотелось плакать. Ну, а на что я изначально рассчитывал?
— Как твоя работа? — поинтересовался я.
— Я на больничном, — он тяжело плюхнулся на стул.
После мытья посуды и проветривания квартиры дышать стало легче. Похоже, до этого запахи мало его интересовали.
— Я рад, что ты пришел, — тихо признался Эдя, размешивая сахар в чае. — Думал, что уже совсем никого у меня не осталось. Немного простудился ползать в ледяной воде, взял больничный, а потом из рук всё валилось… Я не смог его найти. Тело выловили намного позже… Я просто… Спасибо, Андрюш. Я, наверное, начал сходить с ума, сидя тут в одиночестве.
— Я могу приходить каждый день, — оживился я, услышав, что он правда рад меня видеть.
— Не надо каждый день, учебу то не запускай. Давай, как время будет.
— Ладно, — согласился я.
— Знаешь, — осторожно начал он говорить о том, что, видимо, давно его беспокоило. — То, что ты увидел на мосту. Я должен бы тебе объяснить, но не знаю как.
Я навострил уши. Он вновь поведает мне тайну из своей жизни! Я ждал продолжения, боясь пропустить даже слово.
— Он говорил о нас с ним, и это очень запутанная история. Ты, наверное, ненавидел его, и я порой тоже. Только он не всегда был таким. Отчасти Серёжа стал таким по моей вине.
Что же он собирается мне рассказать?
— Эля считает, что мы встречаемся где-то год, но на самом деле всё началось куда раньше. Мы познакомились пять лет назад и, втайне ото всех, периодически встречались. Я уже жил самостоятельно, и тогда всё устраивало. А потом выяснилось, что он женат…
Я раскрыл рот от удивления. Разве так бывает? Представить Серёжу примерным семьянином не получалось. Даже не примерным так же.
— Он бисексуал. Я тоже удивился, когда узнал. Всё это рассказываю тебе по секрету, даже Эля ничего не знает.
Эдуард не говорил о ней в прошедшем времени. Я хотел спросить, как она, но сам понимал, что если бы были новости, он бы поспешил передать их мне.
— У него даже есть дети. Двое. Отцом он изначально был плохим, насколько я понял, этих двоих заимел по залету в восемнадцать лет. Такая ситуация изводила всех: его, жену и детей, а когда я узнал, он сказал, что не хочет больше так жить и я — его единственная отдушина. А потом его жена заподозрила неладное. Обернулось тем, что она написала от его имени, что хочет встретиться. Там она предъявила мне все наши переписки с Серёжей. И знаешь, что она спросила? Сколько это продолжается. Я тогда растерялся и наплел ей какой-то чуши, пытался соврать.
