– Филипп я, игумен Соловецкий, – тот отвечает да руку Федьке протягивает.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька к руке припадает да на Филиппа глазами прищуренными смотрит. Не обидела природа-матушка игумена. Статный да ладный. В плечах широк, руки сильные, лицо доброе в морщинках мелких. А глаза… Будто в душу глядят да все твои грехи видят.</p>
<p>
</p>
<p>
– А я кравчий государев. Федор Басманов. Дозволь тебя в слободу сопроводить? – Федька у Филиппа спрашивает. – Государь про тебя сказывал. Ежели хочешь, я коня тебе дам доброго. Войдем в слободу плечом к плечу. Как равные.</p>
<p>
</p>
<p>
– Не ровня мне палач царский, – Филипп ему отвечает. – Так что езжай к своему хозяину да доложи ему о своих деяниях зверских, что в вотчине сотворил. А я и в телеге доеду да дорогой души тобой убиенные оплакивать стану.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька ничего ему не ответил. Усмехнулся только злобно да коня нагайкой ошпарил. Взвился под ним конь вороной, копытом о дорогу раскисшую ударил да грязью схиму Филиппа обдал.</p>
<p>
</p>
<p>
«А я разумел, что мы подружимся! – Федька думу думает. – А ты решил, видать, все к своим рукам прибрать? Не выйдет, игумен Соловецкий! И на тебя дыба да костер найдутся! Погоди! Вспомнишь еще Федьку Басманова!»</p>
<p>
