Причем это были не сто одиннадцатые «ЗИЛы» и даже не «Чайки», а обычные черные «Волги». Ну, может, и не совсем обычные, по внешнему виду «двадцать третью» от «двадцать первой» не отличить, тем более с такого расстояния.
Машины подъехали к краю футбольного поля и остановились. Оттуда полез народ, причем не в таком уж большом количестве. Трое крепких парней из второй машины, сам Косыгин и мужик лет под сорок — похоже, старший охраны — из первой.
Я нажал центральную кнопку на ручке. Мотор заглох, а предсовмина — уже не потенциальный, а действующий — тем временем подошел ко мне. Охрана держалась шагах в четырех-пяти сзади.
Я встал со стула.
— Алексей Николаевич Косыгин, — представился подошедший и протянул руку. Я пожал ее, успев с некоторым разочарованием констатировать — увы, по восприимчивости к лечебному воздействию он полный ноль — и представился в ответ.
— Интересный у вас телевизор, — заметил Косыгин, наклоняясь к экрану. Примерно такого я и ожидал. Теперь планшет не мог рассмотреть никто из посторонних. Спереди его закрывал ящик, справа — Алексей Николаевич, сзади — я, а слева ближе двадцати метров никого не было, да я еще для гарантии оттопырил левый локоть.
— Сами сделали?
— Почти. Собрал из готовых деталей.
Я открыл дверцу. Стало видно, что ящик практически пуст. Внутри сиротливо болтаются концы двух проводов от аккумулятора, да на дверце над планшетом батарейка, три переменника, три головки и немного проводов.
Закрываю дверцу, планшет уже показывает картинку с камеры в цвете.
— Ого! — покачал головой Косыгин. — Я и не думал, что сейчас такое возможно. И где вся электрика — лампы там, трансформаторы… или то, что видел, это все? Такого не может быть.
— Совершено верно, — кивнул я, тыча пальцем в экран, — сейчас не может.
А по экрану уже бежал текст — «то, что вы видите, есть электронно-вычислительная машина, по быстродействию превосходящая…», ну и так далее. Примерно то, что я говорил Ефремову во время первого свидания, только в письменном виде. Заканчивалось сообшение информацией о том, что я из две тысячи восемнадцатого года.
Когда вводная часть кончилась, я вывел на экран статью из Вики про Косыгина и предложил ему:
— Читайте. Картинка двигается вот так, пальцем.
По лицу Алексея Николаевича казалось, что он со скукой читает какую-нибудь инструкцию к бытовому прибору, но вот время прочтения говорило об обратном. Сравнительно короткую статью он читал больше пяти минут, причем задержавшись на второй половине, ближе к концу, где был подзаголовок «семья».
— Та-ак, — протянул он, оторвавшись от экранчика, — независимо от того, поверил я вам или нет, вы мне показали достаточно для встречи наедине. Возможно, и не одной. Ведь вашей целью было именно это?
— Первой из целей — да.
— Есть ли в том, что вы желаете мне сообщить, что-нибудь совершенно неотложное?
Тут его взгляд снова опустился к планшету. Туда, где была дата смерти его жены.
— Нет. Если вы имеете в виду здоровье Клавдии Андреевны, то с ней пока еще не случилось ничего, требующего немедленного вмешательства.
— Но при необходимости вы сможете?
— Начнем с того, что это прекрасно сможете и вы. Надо всего лишь диагностировать рак до того, как он станет неоперабельным. Но, возможно, у меня получится даже лучше, однако точно я это смогу сказать только после личной встречи с вашей супругой.
Все это я говорил, будучи Антоновым — времени от посадки модели и до начала разговора как раз хватило на перевоплощение.
— Жду вас через неделю, восемь тридцать утра — не рано?
— Нет, нормально.
— Где моя дача, вы, конечно, знаете.
— Разумеется.
— Тогда до свидания.
Косыгин быстрым шагом направился к машине, а со мной начало происходить нечто странное. Я вроде бы продолжал оставаться Антоновым, но как-то сумел от имени Скворцова задать ему вопрос:
— Э, ты что, по дороге домой собрался заскочить в «Рыбу»?
— Да, а разве не заслужил? Как встреча-то прошла, а? Блеск и восторг! А я вообше-то старый, больной человек, и мне необходимо усиленное питание. Вот ты наверняка бы не догадался по дороге домой купить банок десять лосося! Так что придется мне, ну, и попутно…
— Вот ведь достал. Ладно, хрен с тобой, только ты можешь попробовать сделать так, чтобы я твоих постельных подвигов не запомнил?
