веяния и показать отобранным, в каком направлении следует двигаться. Это я, пожалуй, смогу.
— Будете воровать песни? И чем это лучше воровства изобретений?
— Тем, что, во-первых, тут будут фигурировать совсем другие деньги. А во-вторых, наши что, сами сочинить ничего не смогут? Разумеется, если им объяснить, что надо сочинять, как и под какое звучание инструментов. Так что максимум — я им сам сыграю несколько тем, а дальше уж пусть подключают свой творческий потенциал.
— Вы что, еще и играть умеете?
— Немного. И петь тоже. И то, и другое получается так себе, но для озвученной задачи хватит.
— Простите, но это, наверное, все-таки умеет Антонов, а не вы?
— Вот как раз я. Он давно не брал в руки гитару, да и голоса у него совсем нет, а у меня все-таки немного есть. И тут есть еще один довольно интересный момент — сами инструменты и их эффекты. Я смогу как-то продвинуть и это направление, в середине семидесятых Антонов неплохо подрабатывал на аппаратуре для рок-групп. Так вот, синтезаторы, блоки эффектов, электрогитары — все это как будто создано для советской промышленности! Сейчас еще можно захватить немалый кусок рынка, а с производством продукции высочайшего качества, но в малых количествах, мы справимся. Это с большими сериями у советской промышленности проблемы, а штучные изделия почти всегда шли на ура. Тут же они будут не только штучными, но и продаваемые за очень приличные деньги. Как по-вашему, если лучшие рок-группы мира станут пользоваться исключительно аппаратурой фирмы… ну, скажем, «Красный Скворец», то какую будут стараться покупать их конкуренты, не обращая внимания на цены?
— Интересно, а как вы этих лучших заставите пользоваться именно вашими поделками?
— А у них что, будет большой выбор? Ну, а звенигородская гитарная фабрика и ей подобные мне не конкуренты. Наши это будут группы, наши! И тут, если не хлопать ушами, можно поймать положительную обратную связь. Группа играет все лучше за счет новейшей аппаратуры, а сама аппаратура быстро прогрессирует под влиянием творческих находок группы. В общем, я за это могу взяться на паузах.
— Ладно, — хмыкнул Косыгин. — вы тогда приезжайте в следующий раз с гитарой. Пусть Люда послушает, я ее мнению в этом вопросе доверяю.
— Лучше я с магнитофоном приеду.
— Хорошо, вам виднее.
Заниматься музыкой, предназначенной для демонстрации косыгинской дочери, предстояло Антонову. Нет, я конечно, могу сыграть и спеть. Но, скорее всего, эффект от моего выступления будет, мягко говоря, не очень близок к ожидаемому. Скорее слегка наоборот, поэтому пусть уж лучше этим занимаются профессионалы, хоть и далеко не самые знаменитые.
У Антонова есть один знакомый мотоциклист, которому он в свое время помог восстановить подвижность руки после серьезной аварии — парень оказался «десятым». А сейчас через него сбывалась часть черной икры, ибо он был гитаристом и играл в ресторане. Ну и в Гугле его группа какие-то деньги зарабатывала на клипах, ей же и сочиненных, так что какой-то опыт творчества у ребят имелся. От меня требовалось только обеспечить финансирование заказа, так что в будущее была перекинута небольшая партия янтаря.
Я решил, что для демонстрации новых веяний в музыке хватит трех песен. Первой будет «Блайнд» Дип Пепл. Причем, разумеется, не с родными словами, мне не нужно обвинение в низкопоклонстве перед западом. Но в ее размер хорошо ложится «Баллада о прокуренном вагоне», надо только ее совсем немного доработать — через три строчки на четвертую добавить один безударный слог. Думаю, их поэт с этим справится.
Второй будет «Даркнесс, даркнесс» Лед Зеппелин. Вот тут русский текст ребятам придется писать самим, пусть сочиняют какую-нибудь «Осень, осень». Ну или «Лето, лето», им виднее.
И, наконец, в третьей песне придется поправить только стиль, а и слова, и музыка сойдут исходные. Причем я только ее разрешу к широкому исполнению, а первые две — мол, я, как автор, категорически возражаю против любого их исполнения кем-либо еще. А сам, естественно, никогда на хоть сколько-нибудь широкую аудиторию исполнять не буду.
Да, но вернемся к третьей песне. Ей станет «И вновь продолжается бой», но в другом исполнении. Я, разумеется, слышал ее рок-варианты, но они мне не очень нравились. Пусть ребята попробуют адаптировать песню под стиль «Урия Хип».
Это, конечно, будет воровство в чистом виде. Но у кого? У Пахмутовой! Небось не обеднеет эта злобная карлица. И муж ейный тоже не обеднеет.
Наверное, ребятам, учитывая знакомство Антонова с их лидером, ста пятидесяти тысяч в качестве гонорара хватит. Хотя ладно, не будем сквалыжничать! Не пожалеем на развитие самой идейно выдержанной в мире советской музыки двухсот тысяч российских рублей.
Ребята взялись за предложенное им задание и выполнили его в течение недели. Каждая песня была представлена в двух вариантах — с голосом и в виде минусовки. А то мало ли, вдруг я что-нибудь сам соберусь спеть!
С пахмутовским творением у них получилось просто замечательно. Мало того, что стиль был выдержан почти идеально, так они еще ухитрились вставить в песню знаменитый проигрыш из «Симпати». Причем так, как будто он всегда там был.
Уже в шкуре Скворцова я выбрал время, когда, как мне казалось, в квартире никого не было, и попытался спеть под музыку из будущего. Однако сразу выяснилось, что до Яна Гиллана мне далеко. Или «Блайнд» пел Эванс? Ну так и до него ничуть не ближе. В общем, первая песня пойдет целиком в исполнении ресторанной рок-группы.
