любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно»5. Однако, ненависть – сильнее страха. «Со штыками можно делать многое, но на них нельзя сидеть»6. Так что в любом случае между любовью подданных и их страхом приходится искать некий оптимальный баланс.
Так что вместо того, чтобы предпринять заведомо обреченную на провал попытку притвориться человеком, Я бросил латнику:
– Увлекся я что-то!
И, вместо того, чтобы сбросить Зрение Хаоса, активировал Нематериальность и призвал малое проявление Всетворящего в форме алого плаща поверх «Плаща Служителя», отнюдь не впечатляющего своим внешним видом. Разумеется, новый плащ не нес в себе никаких полюсов, и не перебивал того, что давал мне плащ Служителя. Но вот вид плаща из алой, тягучей, постоянно расплывающейся, но остающейся скованной в постоянной форме жидкости, светящейся от преизбытка Хаоса, впечатлил тех, с кем я общался.
– Вы принесете присягу властителю этого домена, – скомандовал я… И беженцы, не исключая охранявших их воинов – немедленно подчинились. Системные сообщения донесли до меня информацию о том, что сработали достижения «Сбивающий с пути», «Говорящий с богами», «Слово и дело». В общем, результирующее значение «Дипломатии» оказалось существенно выше, чем то, чем мог похвастаться простой латник, играющий роль командира отряда. Так что три мстителя, два еретика и три десятка отступников добавились к вооруженным силам моего домена. Правда, отступники относились к «вооруженным силам весьма и весьма условно: действительно вооружена была, дай Великий Мутатор, треть из них. Остальные… Женщины, старики, дети… Да и боевой дух был в минусах. Правда, моя репутация в глазах этих людей оказалась вполне себе „Нейтральной“.
– Так откуда вы идете, и кто напал на вас? – по новой задал я вопрос, и теперь не ответить мне уже не могли.
Из рассказа латника, назвавшегося Витеком, следовало, что это – остатки жителей села Рыбачьего, расположенного ниже по течению Великой, недалеко от Завесы. Жили они мирно, в основном – за счет занятий рыболовством. Но, поскольку поселением были все-таки пограничным, и время от времени подвергались нападениям разбойников из Дикого поля, кочевников Заречья, а то и каких-нибудь тварей, там стоял гарнизон воинов хозяина домена, лорда-мага Арениуса. Но основной его задачей было не столько „отразить находников“, сколько „продержаться до прихода помощи“, то и численность гарнизона была… невелика. Так что, когда на Рыбачью обрушилась очередная банда кочевников, аколит Энтони, совмещавший духовное окормление села и дозорных, приказал людям хватить вещи и бежать к Ветровску, поручив Витеку и его людям охранять беженцев, а сам, во главе остальных, кинулся в бой, чтобы прикрыть отступавших. Хороший человек, этот аколит Энтони. Будем надеяться, что застану его еще живым.
По моему приказу Мирина, опустив своего крикуна поближе к беженцам, бросила на них „Воодушевление“, приподняв боевой дух отступников, не столько ради того, чтобы они приняли участие в предстоящей стычке, сколько для избежания паники. После чего караван получил приказ следовать дальше, через Ветровск, к бывшему замку лорда-мага Арениуса, а ныне – замку Азир, „гнезду ереси, амбиций и колдовства“. Произнося эти слова, Мирина улыбнулась, и повела плечами, отчего Восьмиконечная звезда на ее мантии стала особенно заметна.
Ариса же призвала Смотрящего и отправила его на юг, с целью обнаружить тех, кто напал на Рыбачье и оценить их силы и местоположение. Следовало готовиться к бою.
Впрочем, обнаруженные силы меня как-то не впечатлили. Нет, деревенский гарнизон, скорее являвшийся дозорным постом, три десятка легких конников, подпертые четырьмя нукерами и одной амазонкой – могли довольно-таки легко, учитывая подавляющее преимущество в стрельбе и подвижности. Но вот против моего отряда все это как-то не смотрелось. Впрочем, я склонен предположить, что это не армия вторжения, а скорее – разведывательная партия, засланная на наш берег с целью присмотреться, где здесь что плохо лежит. Так что желательно – не упустить никого из них… ну и захватить пленных, с которым Ставр захочет пообщаться поближе. Так что я, пользуясь невидимостью Смотрящего и набором командных заклинаний, внимательно присматривался к построению врагов, стараясь определить командира этого отряда, поскольку именно он наверняка знает больше остальных. Но пока что это у меня не очень получалось. Нукеры перебрасывались скабрезными шутками между собой, время от времени подкалывая амазонку. Явно выраженного лидера среди них просто не было.
Мое внимание привлек тот факт, что именно у амазонки через седло была перекинута пленница, демонстрирующая небесам свои подтянутые ягодицы. Еще три девчонки были связаны на манер живого ожерелья, и тащились в задней части отряда. Одежда пленниц, а точнее – ее полное отсутствие, намекала, что беженцев не догнали не по причине беспримерной доблести оставшихся с аколитом, а скорее – из-за нерасторопности этих вот конкретных девок, занятость которыми и притормозила поимщиков.
Еще одним интересным объектом мне показалась лошадь в середине вражеского отряда. Сначала мне показалось, что это – вьючная лошадь. Но потом я разобрал, что поперек ее спины привязано тело в цветастом, расшитом звездами и колдовскими символами халате, с ходу напомнившем мне описание одежды одного широко известного в моем мире волшебника. Если у этого есть еще и длинная белая борода – сходство будет полным. Но пока что об этом ничего сказать нельзя.
Может быть, поэтому в отряде и нет ярко выраженного лидера, что командир поймал случайную стрелу, и теперь едет в таком вот унизительном положении к месту своего упокоения?
В целом, что бы я не думал о кочевниках, амазонках и их пленницах, ситуация не представлялась мне особенно сложной. Но и подставлять еретиков,
