Сбыня прощально махнул рукой и картинка сменилась. Илья появился перед глазами, почему-то такой, каким он увидел его первый раз. Одухотворенное, доброе лицо чернеца, чужого для Руси, и родного десятку, предстало в лучах заходящего солнца.
«Не грусти, Егор!» – улыбнулся монах.
Парни, вы как смогли-то?
«Твой Лука посодействовал, но это только единожды. Скоро уйдем!».
Как часто бывает, человек находит себе собеседника. Много раз, Илья беседуя с ним, заводил разговор на темы веры, народных святынь, людского невежества и тьмы. Лиходеев со скинутыми годами, приобрел еще и чувство юмора, которого ранее в его характере было мало. Когда чернец очередной раз затевал разговор, подбрасывал тему, Лиходеев из юношеской вредности и охоты подшутить над еще не старым церковником, подхватывал разговор. В ходе дискуссии приводил десятки доводов, примеров, и строк из святого писания, а доведя мысли до логического конца, заставив согласиться с собой, поворачивал все свои рассуждения на сто восемьдесят градусов. Снова приводил доводы в пользу новой точки зрения.
– Отрок, ты еретик! – кричал, бывало на Лиходеева монах. – Нечистый вкладывает в твою голову мысли, а в рот слова!
– Чернец, так ты же сам только что со мной соглашался!
– Да, соглашался! – вынужден был сказать Илья.
– Так, что изменилось? Теперь ты согласен с первой трактовкой или со второй?
– Тьфу на тебя, антихристово семя! – горячился грек. – Согласен с первой. Ну и со второй тоже согласен.
– Так они в корне противоположны!
– Ты меня окончательно запутал.
– Да ты же напрочь забыл строки мудрости Божией! «Есть и пить без шума великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь; не свиреповать словом, не хулить в беседе, не много смеяться, стыдиться старших, с непутевыми женщинами не беседовать и избегать их, глаза держа книзу, а душу ввысь, не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от бога на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится. Своими словесами всю суть поправ!»
Обычно заслышав изречение из Псалтири, которую Лиходеев приобрел в одной из командировок на юг, он делано потуплялся, произнося:
– «О, владычица богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не величался я суетою мира сего»…
…и провожал монаха «восвояси». Теперь этого не будет уже никогда.
Словно подслушав воспоминания и мысли Егора, чернец сказал:
– Прожили мы с тобой и другами нашими не один год. Верю, Бог даст и в свое время каждый окажется в Царствии Небесном, ибо не было среди нас грешников, а были лишь заблудшие души. Бог милостив, – монах скорбно улыбнулся, – он поможет найти дорогу к нему.
Лик Ильи смазался и исчез, оставив Егора одного.
Спасибо Лука.
«Да мне-то что? Смотрю знакомцы рядом стоят и сказать что хотят, да не получается. Вот и помог. Уйдут они скоро».
Скрипнувшая дверь, впустила в каморку Олексу. Погостный боярин молча уселся на табурет, стоявший подле лавки.
– Не спишь?
– Нет.
– Вот и я заснуть не могу.
Олекса побарабанил пальцами по голой столешнице, выказывая тем самым свое волнение.
– Уйдешь?
– Да. Не мое дело погост беречь. Вот тебе не сладко придется. На Льгов полторы тысячи воинства прется. Сметут вас с пути и не заметят.
– Так что предложишь?
– Олекса, я не князь, снять с места твою сотню не в моей силе. Судьба у тебя такая, а мне бы в Курск пробраться. Основная разборка там будет.
– Ну да, чую, пришло время помирать.
Грусть просквозила в голосе Олексы. Западные границы княжества долгое время были менее опасны, чем южные. Поэтому здесь отсутствовала линия пограничных укреплений, подобная южной, выстроенной сетью засек, поставленных в линию. На границе с Черниговским княжеством роль пограничных сторож выполняли города, такие как Льгов. «Богатырскую заставу», засеку у Сейма, давно обжили порубежники, помимо пришлой на время сотни Олексы, несшие службу по охране границы, оседлое население, без которого немыслимо было с первого дня разобраться в хитросплетениях местных реалий. Засечной страже вменялось в обязанность на случай обнаружения «воинственных людей» быть готовыми встретить неприятеля. Для раннего обнаружения врага они высылали далеко вперед конные разъезды и дозоры. Засечная стража возглавлялась засечными головами, а вот главным начальником над засекой был воевода, на данный момент, боярин. За все, что происходит, голова должна болеть у него. Чем тут поможешь, когда не волен сам над собой? Хотя…
