– Как ты, любимая?
– Все хорошо, Егорушка!
Арина приобняв их с Белославой, холодными губами прикоснулась к потной щеке Лихого.
– Как там, Вольрад? – спросил подошедшего товарища.
– Плотно на хвост присели. Но видно, что городские. Будь Прозор со своими, уже б догнали. Это не тати, Лихой!
– Ясное дело. Бужан с карабами нарисовался. Не городские они.
– Давай я впереди пойду.
– Нет. Двинули!
Двинулся дальше. Пушистые, первозданно чистые, лежат под деревьями сугробы. На зелени исполинов повисли белые шапки снега, ветви опустились под их тяжестью. Молодые деревца, изредка попадавшиеся то тут, то там, по направлению движения, стволами согнулись под тяжестью белого кружева налипшего инея и снега на них. Протиснулся между кустарником и старой елью, чуть задел лесную красотку, и с ее высокой вершины, и ему, и ребенку, и Арине, на голову и плечи сорвалась огромная белая шапка, рассыпаясь серебристой легкой пылью, погребла в снежном мареве.
– Тьфу т-ты, нелегкая!
С трудом продравшись через заросли, выбрались на свободное пространство, каким-то чудом неширокой полосой растянувшееся в обе стороны от него. А по сторонам этого пространства, вздымались непролазные стены леса.
Дорога!
Дорога, засыпанная снегом, сугробы на которой были никак не меньше чем в лесу. Дорога, по которой никто не ходит и не ездит.
– Что? – тяжело дыша, спросила Арина.
В раздумье стоял посредине нехоженого, заметенного снегом тракта. В голове промелькнуло воспоминание, оформившееся в решение задачи. Почему бы и нет?
– Все хорошо, родная! Нам туда!
Загребая рыхлый снег, поглядывая на призрачное зимнее солнце, Лихой торя ногами сугробы, посеменил в выбранную сторону.
Дорога, делая поворот, вильнула за угол. Примерно здесь! Снова нырнул в лес. За ним последовала Арина. Вольрад подотстав, двигаясь, оглядывался назад. Бежал приготовив лук и стрелу. У нырка с дороги, приостановившись, пустил стрелу в появившегося первым чужого воина.
Снова бега. Дышал запаленным конем. Казавшаяся ранее невесомой Белослава, оттянула руки, как-то даже прибавила в весе.
– Куда мы? Егор?
– Скоро!
Снежный покров, как одеялом накрыл пространство. Ноги запнулись и Лиходеев вместе с ребенком, прижатым к груди, упал поднимая холодную пелену.
– Что это?
Услышал над собой возглас вопроса Арины. Лежа на снежной перине, отжался на руках, ощущая ладонями холод снежных колючек. Повернув шею, оглянулся за свое плечо, щурясь от залепивших глаза и нос снежных пробок. Перед очами предстала пресловутая мембрана, серо-стальным, зеркальным отливом, водной зыбью морщилась меж скрюченных деревьев. Тяжело поднялся. Из снега выгреб дочь, не обращая внимание на недовольство. На ум пришла запоздалая мысль: «Все-таки достал византийский ублюдок! Или кто там он есть на самом деле. Не дал помочь Владимиру встать у руля объединенного государства с людьми разной веры. Выдавил таки, засранец! Но делать нечего, не умирать же здесь всем коллективом!».
– Пришли! – позвал. – Вольрад! Бегом сюда!
Не вдаваясь в подробности и объяснения, велел:
– Арина становись мне за спину и крепко прижмись. Вольрад, ты крепко держишься за Арину. Вот так, правильно! Можете закрыть глаза, если хотите. Теперь все разом пошли за мной.
Побрел к пелене, таща паровозом за собой остальных. Как и в прошлый раз, нырнул без оглядки в неизвестность. Снова Егору показалось, что он блуждает в тумане. Пелена была настолько плотной, что шаг в сторону мог привести к потере ориентации не только во времени, но и в пространстве. Тело сдавили тисками, а на плечи добавили еще килограмм пятьдесят веса, но все терпимо. Только бы Арина не испугалась, не отпустила его внутри перехода. Разбросает, ищи их тогда по мирам. Шаг. Еще шаг. Вроде бы полегчало. Жена как клещ вцепилась в одежду. Умница! Его повело в сторону, ноги изменили направление движения и переход выбросил и его с дочкой и остальных в светлое пространство.
– Ой! – голос жены.
– Цела, Арина?
– Кажется.
– Ты, Вольрад?
– Цел! Где это мы?
