С подворья было слыхать как старый Беляй распоряжавшийся воинами, двумя молодыми и двумя перестарками, такими же, как сам, велел закрыть ворота и открывать их только тем, кого хорошо знают. Сам новоявленный воевода потемнел лицом от навалившихся забот и тяжелых дум. Силы у старых уже не те, что прежде. О чем думал хозяин, оставляя дите на него и няньку, на ум ничего не шло. Усадьба конечно крепкая, от татей отбиться можно, но если их окажется много, тогда только помирать и останется.
В это время над удельной землей боярина Лихого собирались тучи. Нет, не в прямом смысле слова. В подлеске примкнувшем к усадьбе с утра расположился воинский стан. Воев не много, всего-то два десятка, да пятеро соглядатаев, расставленных по периметру огороды. Близко не подойти. На четыре сотни шагов со всех сторон лес почищен, а все пространство в пеньках и кольях, конный не проскочит. Вот и коротали час в лесине, в духоте с присутствием полчищ комарья. Терпели неудобства.
Боярин Путимир окинул взглядом создавшийся бивак, покачал буйной головой. Ой, не по нраву ему наказ Вадима. Что само поручение гнильцой попахивает, что люди участвующие в нем, к достойным воям отношения не имеют. Одно на уме, серебра заработать мечом, да на фарт, имением курского боярина поживиться. Тьфу! Угораздило же связаться с безопасником. Дочку хозяина усадьбы, видишь ли умыкнуть потребно. И за каким лядом ему ребенок потребовался? А само объяснение не впечатлило. Криво лыбясь Вадим поделился с молодым пришлым боярином: «Чтоб сговорчивей был». Ну да! Куда денешься, ежели родную кровь прячут, да убить грозятся. Тут любой на что угодно согласие даст.
В Курске Путимир недавно обосновался, краем уха слышал о Лихом, но воочию видеть не пришлось. Затворником слыл боярин. А вот про минувшие его дела служилый люд порассказывал. Нда! Не приведи господи с таким что либо не поделить. Кажут, страшный человек. Ухо уловило посторонний, но не значимый шум. Вскоре Первак, один из десятников подвел к боярину смерда. Улыбчивый весельчак, по-другому трудно воспринять чужака, передал привет от боярина Вадима. Был такой уговор с боярином. Его личный послух назвался Твердом. Ну и с чем пожаловал?
– Я тут два дни уже как. К боярину Лихому в наймиты отдаваться пришел.
– Видел его?
– Как тебя, боярин.
– И каков он?
После воспоминаний рассказанных воями в кружале, охота была послушать вывод человека общавшегося с героем множества рассказов старожилов.
– Каков? Да обычный. Две руки, две ноги. Меня не распознал, видать спокойная жисть свое берет.
– Ясно. Так что скажешь по делу?
Улыбка озарила лицо Тверда. По всему выходило, что нравится ему сама работа, весь процесс службы в таком как у него качестве. Любит человек рисковать и умеет. А отсюда и удовольствие получает, вместе с немалым доходом в денежном эквиваленте.
– Ну, то что боярин с дружиной своей небольшой ускакал, ты и сам видел. Посыл на взмыленной лошади прискакал с вестью, когда солнце на заход дня перевалило зенит. Сказывает, скачут ходко по большаку в земли вятичей. Ежели б не послухи на маяках, так и вовсе не угнаться за ними.
– Жалко боярина! – посетовал Путимир.
Тверд скривился от услышанного, потом ухмыльнулся.
– Чего его жалеть? Сам виноват, головой думать нужно, а не седалищем. Ты дальше слушай. В усадьбе только смерды да баб маленько остались, дворня. Пятеро воев, из которых трое стариков немощных.
– Сама усадьба, я смотрю, укреплена.
– Не без того. Так и у тебя не три людина. Два десятка воев. Ночь настанет, осилишь. Сама усадьба…
– Погодь.
– Чего?
Боярин подозвал обоих десятников и Тверд уже всем троим объяснял расположение строений, все то, что удалось высмотреть при найме.
Потом снова потянулась патока времени. Боярин сам пошел к кромке леса, более детально поглядеть, не перемудрили ли они с планом захвата. Прошел по одной стороне, пригляделся. Если бы Лихой с дружиной был на месте, то такую крепостицу и двумя сотнями воев взять было проблематично. Это им повезло. Вот в этом месте нужно на стену «кошку» забросить и…
Перед самым закатом солнца, когда у огненного круга над лесом остался только отсвет золотой ауры, к Путимиру прибежал взмыленный Молчан, старший над доглядчиками. Ловя воздух открытым ртом, как рыба выброшенная на берег, громким шепотом доложил:
– Беда боярин!
– Чего?
– Моих двоих убили в стороже!
– Кто?
– Тати лесные.
– С чего так решил?
