выпрямляется с тортом в руках и ставит его на стол. Снова смотрит на меня.
— Это сметанник. Надеюсь, ты любишь. Отрежу себе небольшой кусочек, а тебе?
— Люблю. Поэтому не откажусь от кусочка чуть побольше.
Она кивнула и сосредоточила внимание на нарезании десерта. Когда чайник закипел, она выключила плитку и разлила кипяток по чашкам, а после аккуратно разложила кусочки торта на тарелки. Я мог смотреть на нее вечно, мне никогда не надоест это делать. Стою и как завороженный наблюдаю за тем, как она подносит ко рту палец и облизывает его, наверное, испачкала его кремом. Я закрываю глаза и прерывисто вздыхаю, а когда открываю их, то вижу Настю стоящей в полушаге от меня. Она внимательно и немного обеспокоенно смотрит на меня.
— Что случилось? — задает она вопрос.
— Ты, — говорю я, не узнавая собственного голоса.
Настя хмурится, не понимая. Тогда я беру ее руки в свои, так как очень хочу хотя бы просто касаться ее.
— Я не перестаю думать о тебе. А после сегодняшнего разговора я весь день представлял, как воплощу в жизнь все свои слова.
Я погладил кожу ее рук, отмечая, как та покрывается мурашками. Заметил, как она тяжело сглотнула. Не говоря ни слова, Настя встала на цыпочки и поцеловала меня, от чего я тут же испытал облегчение. Словно жаждущий, который припал к источнику, я притянул ее к себе как можно ближе, мечтая, чтобы между нами не было одежды, желая почувствовать ее кожа к коже, но, не решаясь на этот шаг, боясь быть отвергнутым. Проведя руками по моим плечам, она обхватила мою шею и углубила поцелуй. Мне понравилось, что она вела, но я хотел взять все под свой контроль. Ох, как хотел.
Целовать Богдана было безумно приятно, как и чувствовать на себе его руки. Я не ожидала его позднего визита, а его признание… я ведь тоже думала о нем весь день и мечтала, представляла, как поцелую его, вновь почувствую тепло прикосновения. Чувство возбуждения, которое вызывал во мне Богдан, становилось все сильнее с каждым прожитым днем. И сейчас я хотела его каждой клеточкой и не сомневалась в его желании, ведь доказательство тому упиралось в мой живот. И пока я целовала его, все гадала, а пойдет ли он дальше, понимала, что позволю ему это.
Богдан нежно гладили мою спину сквозь ткань халата, в то время как я хотела, чтобы его руки касались моей обнаженной кожи. Сама отчаянно хотела коснуться его. Было очень заманчиво забраться под его бледно-голубую рубашку и провести по коже груди руками, ощутить твердые мышцы под своими ладонями.
Они такие твердые, подумала я. И только сейчас поняла, что мои руки уже сейчас на его прессе. Охваченная страстью, я решилась на то, чего при иных обстоятельствах никогда бы не сделала, я медленно провела руками вниз. Я только лишь миновала пояс брюк, и уже касаюсь его твердой плоти сквозь тонкую ткань. Руки Богдана замирают, и он стонет мне в рот, что только поощряет меня двинуться дальше. Нежно, я провожу рукою еще ниже, по всему члену к его основанию, сжимаю его. Богдан стонет громче, а после хватает меня и разворачивает спиной к стене. Его руки спускаются на мою попку и сминают ее, он приподнимает меня и я, для лучшей поддержки, обхватываю его бедра своими. Он оставляет мои губы, но только лишь, чтобы проложить дорожку жарких поцелуев от уха к скуле и ниже к шее. От наплыва чувств я тихо постанываю, не желая, чтобы это когда-нибудь прекращалось. Мои руки гладят его, а когда Богдан спускается еще ниже, погружаются в волосы на его голове. Я чувствую, как его руки оставляют мои бедра, и он разводит в стороны ткань халата на моей груди, слышу его довольное бормотание, ведь под ним я совершенно обнаженная. А когда, в следующий миг его рот обрушивается на мой правый сосок, я откидываю голову назад и, прикрыв глаза громко стону. Левой груди касаются его пальцы и это сводит меня с ума, что бы ни было под моими руками, я впиваюсь в это ногтями. Я снова стону, так как чувства охватывают меня с головы до ног, а от груди прямиком к низу моего живота устремляются импульсы наслаждения, такого интенсивного, что кажутся почти чрезмерными. Еще чуть-чуть, еще немного и я взорвусь. Богдан, словно услышав мои мысли, развязывает пояс халата свободной рукой и уже секунду спустя касается меня именно там, где я нуждаюсь больше всего. Его пальцы скользят по моим влажным складочкам, и он снова стонет, а после касается моего напряженного комочка нервов и легонько его потирает, одновременно с тем еще сильнее посасывая одну мою грудь и сжимая в руке вторую. И я взрываюсь от наслаждения, громко выкрикивая его имя.
Когда же открываю глаза, а я не заметила, когда их закрыла, то вижу затуманенный желаниям взгляд Богдана. Его рот приоткрыт, и он тяжело дышит, взгляд спускается по моему телу вниз и мой следует за ним. Он все еще одет, а мой халат нараспашку и открывает ему всю меня. Одна рука Богдана придерживает меня за бедро, а вторая все еще находится между моих ног, но не движется. А в следующий момент, его палец снова скользит к моим складочкам и погружается внутрь. Я испускаю тихий стон, а Богдан поднимает свои глаза к моему лицу.
— Я хочу тебя, Настя, — говорит он очень хриплым голосом, от которого я еще сильнее возбуждаюсь.
— Я тоже хочу тебя, — шепотом проговорила я.
Не успеваю моргнуть, как он обхватывает меня второй рукой и несет в мою спальню. Войдя в которую, бережно опускает меня на кровать, выкладывает содержимое карманов на тумбочку, где включает ночник, снимает часы и начинает раздеваться. Сначала галстук, за ним рубашка. По мере того, как он избавляется от одежды, я все больше воспламеняюсь. Богдан снимает ее с себя и бросает на стул, его руки тянутся к ремню и расстегивают его, снимают брюки. Я вижу очертание его члена сквозь ткань боксеров, которые он оставил напоследок. Зацепив резинку, немного медлит. Бросив взгляд на его лицо, я вижу, как он напряжен, поэтому нежно улыбаюсь и медленно скидываю халат.
— Иди сюда, — говорю я, и он заметно расслабляется. Снимает трусы и подходит ко мне.
