В первом же доме я выломал простенькую дверь и попал внутрь.
Так… коридор, комната налево, комната направо, чуть дальше вроде бы кухня… ого, аж с печкой! Нашел окаменевшую соль в граненом стакане, две пачки заплесневелых макарон, мешочек, пошитый из плотного холста, с сухарями. Соль и сухари прихватил с собой. В комнатах, украшенных коврами со всех сторон, кроме старой мебели, не было ничего полезного.
В следующий дом проник через окно, выбрав самый богатый на вид. Опять печка внутри, двухконфорочная плита, подключенная шлангом к небольшому газовому баллону в углу (что у них тут, газопровода совсем нет?), опять комнаты с коврами на полу, стенах и даже диване. Никак в этой глубинке проживают чудики, которым выбросить ковры старые жалко, а новые постоянно подкупают, вот и стелют их всюду, тонкими накрывая диваны и лавки, толстые вешая на стены.
В шкафу разжился чистой одеждой по размеру. Не из бутика – плотные штаны, тонкая тельняшка, куртка из того же материала, что и штаны. Цвет словно у выгоревшей армейской «песочки» или у современной «горки» после пары стирок. Еще нашел брезентовый рюкзак, в который положил простыню (на всякий случай) и припасы. В этом же доме разжился очередными сухарями и солью.
На кухне нашел под пестрым половичком люк в подпол, где обнаружил несколько рядов стеклянных банок с соленьями и вареньем. Потемневшие огурцы и всплывшие к крышке помидоры меня не заинтересовали, засахарившееся варенье – тоже, а вот дюжина жестянок с консервами весьма порадовала. Да еще как – живот тут же забурлил при виде их, заранее предупреждая, что мне придется их съесть, даже если окажутся просроченными.
В подполе нашел две трехлитровые банки с прозрачной жидкостью. Сковырнув с первой крышку, я ощутил ядреный запах деревенской самогонки, выгнанной без всяких сухопарников и бражных колонн. Вторая не пахла ничем, зато на дне лежал серебряный крестик, а на крышке была приклеена серая бумажка с надписью «Крещение. 1990». На вкус содержимое – вода водой.
«Да это и есть самая обычная вода, набранная на Крещение в девяностом году! Какая-нибудь бабулька верующая тут жила», – догадался я.
Удивительно, но вода была свежа и вкусна, как только что набранная из родника, возможно, все дело в нескольких граммах серебра, а не в религиозной составляющей. Очень своевременная находка, а то у меня во фляге только эликсир, вторую совсем забыл наполнить, когда пересекал ручей. Водой из банки наполнил фляжку до горлышка, остатками утолил жажду, потом выловил крестик и привязал его к шнурку с тумаром на шее. Со стороны я сейчас похож на трусоватого предателя из фильма «Мумия», который ходил с десятком амулетов на шее от всех конфессий.
С сухарями и консервами в рюкзаке я поднялся на чердак, на который вели сразу два лаза – из дома и с улицы. Так у меня будет возможность сбежать через один из путей, если второй окажется перекрыт. Перед тем как сесть трапезничать, сначала озаботился страховкой – заложил старыми обрезками досок, по какой-то неведомой причине оказавшимися на чердаке, люк на улицу и в комнату. Не бог весть какая преграда, но хоть чуть-чуть да придержит противника.
В трех банках оказалась тушенка, в пяти – перловая каша с мясом, в оставшихся в томатном соке плавали большие куски рыбы. Наклеек на них не было, приходилось сверять клейма и раскладывать по схожести, после чего открыть по одной из каждой партии.
Все казалось свежим, но от рыбы я решил воздержаться. Как-то не доверяю я таким консервам, пролежавшим неизвестно сколько времени в подполе без присмотра. Зато вкус у тушеного мяса был великолепным! Наверное, именно про такие консервы и говорят: «А вот в советское время тушенка была лучше, сейчас уже не та».
– Белорусская, что ли? – хмыкнул я, вертя пустую банку и силясь отыскать хоть какую-то надпись. – СССР?!
На жести был четко отпечатан штамп с этими буквами, больше разобрать не удалось. Да ну, не может такого быть… или может, если неведомые существа перенесли меня в прошлое? С другой стороны, я очнулся сегодня в том же городе, в который въехал вчера, и автозаправка, по которой шастал тот монстр, выглядела вполне современной. Самое простое пояснение – местные хозяева те еще плюшкины.
– Отравители и жмоты, в противном случае выбросили бы старье, – пробормотал я. – Спалю дом, если отравлюсь.
Следом пришла мысль, показавшаяся более реальной: владельцы дома просто выкупили часть военного имущества, которое на складах хранится десятилетиями и иногда, при обновлении на новое, старое вывозится в столовые воинских частей или в ларьки чэпэшников.
На ночлег я остался на чердаке: место удобное, и на улице уже стало смеркаться. Да и ложе вполне неплохое: не какие-то камешки керамзита или листы минеральной ваты, а душистые мелкие опилки. Постелив поверх них простыню, я растянулся на ней, положил рядом пистолет и отрубился через несколько секунд.
Глава 4
Проснулся от одуряющего чувства жажды. Еще не открыв глаза, я нащупал фляжку, скрутил с нее пробку и припал губами к горлышку.
Жажда прошла, но вот общее состояние организма было аховое: вновь вернулась головная боль, в желудке непоседливым комом ворочалась
