стратегии. Или потому, что бездействие делает ее устаревшей.
Но бо?льшая часть стратегий проваливается раньше — еще до начала конфликта. До того, как сформировались альянсы, до того, как была объявлена война. Бо?льшая часть стратегий проваливается, потому что ведет не в ту сторону.
Эти стратегии проваливаются, потому что не соответствуют правилу, которое специалисты по теории игр Авинаш Диксит и Барри Нейлбафф называют Первым правилом стратегии[5]. Это простое правило: смотрите вперед и думайте в обратную сторону.
Правило простое, но ему сложно следовать. Если, конечно, вы не знаете короткий путь.
11 сентября, в 9 часов 25 минут, американские власти закрыли воздушное пространство над Америкой. 13 сентября, когда аэропорты снова открылись, было принято еще одно решение: усилить меры безопасности.
Больше сканеров багажа в аэропортах, больше рентгеновских аппаратов и детекторов взрывчатки. Больше времени на осмотр пассажиров.
А затем все улеглось. Мы оплакали погибших. Мы пытались вернуться к жизни.
Месяц спустя после 11 сентября к жизни вернулся и я. Мы с женой отправились в путешествие на Средний Запад. Мы увиделись с семьей и друзьями. Мы вспомнили о том, что по-настоящему важно. Вспомнили о том, почему важно то, чем мы занимаемся.
Затем настало время вернуться в округ Колумбия. По дороге в аэропорт мы попали в пробку. Пробка была достаточно серьезной, чтобы мы могли опоздать на самолет. В аэропорте была длинная очередь на проверку, поэтому жена оставила свои сумки со мной, а сама встала в короткую очередь, пронеслась через охрану и поспешила к самолету, чтобы задержать вылет.
Я подтолкнул сумки вперед. Посмотрел на часы. Медленно двигался по направлению к багажной ленте. Наконец, загрузив багаж, дождался указания и прошел через металлодетектор.
Сотрудник службы безопасности поднял руку. Попросил меня остановиться и снять обувь. Ему было не больше 20. Вероятно, его первые недели на этой работе. «Без проблем», — ответил я и отдал ему свои туфли. Он указал на стул и попросил сесть.
В зоне безопасности все было новым. Новые люди, новые процедуры, новая техника. До архитектурных изменений и огражденных дорожек дело еще не дошло, поэтому люди и машины располагались на одном пространстве. Новым вещам становилось в нем тесно.
Стул, на который я сел, втиснулся между новыми аппаратами для поиска взрывчатых веществ. Вероятно, сотрудники сидели на нем во время перерывов. Сюда его поставили потом и, скорее всего, по ошибке. С этого места мне был хорошо виден экран тестовой машины.
Круглые образцы, которыми проводят по ткани, загружаются в приемник. На экране — таблицы с буквами и цифрами. C4. TNT. PETN. И так далее. Около 12 типов взрывчатых веществ. Я скучал в ожидании.
Сотрудник службы безопасности встал рядом с машиной и провел образцом ткани по моим ботинкам.
В этот момент меня осенило. В последний раз я надевал эти ботинки четыре месяца назад, на тренинге по обращению со взрывчатыми веществами. Еще до 11 сентября. До того, как в аэропортах стали проверять обувь на наличие взрывчатки.
Сердце стало биться чаще, зрение сузилось. Всплеск адреналина замедлил течение времени.
Думай! Но это было непросто.
Потому что я не хотел думать. Я хотел двигаться. Адреналин подстегивал мой сердечный ритм. Участилось дыхание, мускулы напряглись.
Телу хотелось двигаться. А это не сулило бы ничего хорошего: двинься я сейчас, и это приведет всю охрану аэропорта прямиком ко мне.
Поэтому я остался сидеть. Сделал глубокий вдох и попытался думать.
Вниз по краю ботинка, через резиновую подошву, снова наверх. Словно в замедленной съемке. Круглый образец ткани собрал множество микроскопических частиц. Собрал остатки взрывчатых веществ с моего ботинка.
Назревал конфликт. Конфликт, у которого может быть целая цепь последствий.
Быть пойманным на Среднем Западе с остатками взрывчатки у сканера в аэропорту — в этом не было ничего хорошего. Это плохо для моего желания быстро вернуться в Вашингтон. Плохо для моей жены, которая пытается задержать самолет. Плохо для моей карьеры в ЦРУ.
Мне нужна была стратегия.
Я посмотрел в будущее — на конфликт со службой безопасности, который вот-вот последует. И на то, что случится позднее. На последствия ошибки, которой я надеялся избежать.
Я смотрел на то, что случится после конфликта, — на результат, которого я хотел. А затем стал думать в обратную сторону. От желаемого результата к настоящему моменту.
Через несколько секунд зона безопасности будет закрыта. Все внимание будет обращено на меня.
Десять секунд. Молодой сотрудник досмотра поместил круглый образец ткани в тестовую машину.
Я снова обратился к результату, которого хотел.
Пять секунд. Я стал думать в обратную сторону — от желаемого результата к настоящему моменту.
Одна секунда.
