конфликта — до альянсов, которые будут строиться или строятся уже сейчас.
Ты отслеживаешь определенные альянсы, встречи и соглашения. Наблюдаешь за некоторыми торговыми сделками или новыми технологиями.
Заметив их, ты понимаешь, что они означают.
Огромный необъятный мир уменьшился до размеров, поддающихся управлению. Теперь ты можешь распознать чужие стратегии. Понимаешь, когда нападение планируется, а когда нет.
А это значит, что теперь ты знаешь, какие угрозы следует воспринимать всерьез. Ты можешь сфокусироваться на противниках, у которых есть стремления, возможности и альянсы, представляющие опасность. И игнорировать тех, что ее не представляют.
Это полезные навыки. Если ты ими пользуешься.
Если ты шпион, ты много думаешь о смерти. Ты много думаешь о людях, которые делали то же, что делаешь ты, — и погибли.
Ты думаешь о парне, застреленном по неизвестной причине. Ты думаешь о другом парне, погибшем в автокатастрофе, которая, возможно, не была случайной. Ты вспоминаешь Майка Спанна, убитого в Афганистане. Ты думаешь о людях, превратившихся в надписи на мемориальной доске в твоей штаб- квартире.
Ты думаешь о смерти — и хочешь, чтобы твоя смерть имела значение. Ты не боишься ее, но надеешься, что это будет хорошая смерть. Ты не хочешь продать свою жизнь слишком дешево.
Тебя пугает глупая смерть. Поэтому ты всеми силами избегаешь глупых поступков. Таких, например, как встреча с осведомителями, которые играют в крутых парней и сами совершают глупые поступки.
Вместо того чтобы вступать в конфликт со своим боссом, я решил переубедить ее.
Я воспользовался математикой, логикой и рассуждением.
При самом лучшем раскладе встреча с информатором не даст ровным счетом ничего, ноль, сказал я ей. Но куда вероятнее, что последует какая-то реакция. Информатор не будет бездействовать. Он может напасть. И мне придется ответить на его нападение. А это — отрицательная величина. Так что ноль в результате — лучшее из того, что мы можем получить.
Кроме того, не будем забывать про логику первого столкновения. Возможно, он не ждет плохих новостей, но если все-таки ждет — нападет первым.
И, наконец, общая картина. Она знает, что моя работа заключается в противодействии множеству врагов в разных частях света. Она знает, что я работаю в поле, которое можно изобразить так.
Здесь один реальный конфликт: США против бен Ладена. И множество потенциальных. Это значит, что мне нужно проникнуть во множество потенциальных альянсов противника.
Лживого осведомителя на этом поле не было. Он всего лишь мелкий игрок, находящийся далеко в стороне от главного конфликта. Когда-нибудь он мог бы стать более важным игроком, но его подвели принятые им решения. Глупые решения. Он по-прежнему был очень далек от значительных конфликтов.
Я озвучил объективные аргументы. Математика, логика, разумный анализ.
Но она не хотела слушать. Для нее имела значение лишь одна вещь: официальная иерархия. Ее работа говорить мне, что делать, моя работа — исполнять.
Но ей не хотелось отдавать мне прямой приказ, если в этом не было необходимости. Ей хотелось оставаться милой.
Поэтому она попыталась меня убедить. Она сказала, что я должен сделать так, как предлагает она, потому что «так мы решаем наши проблемы».
Апелляция к идентичности. Аргумент в духе «ты ведь помнишь, кто мы такие?» и «ты ведь не хочешь отличаться от других?». Аргумент «оставайся- внутри-группы».
Это сильнее, чем мои логические аргументы. Я почувствовал его вес. Это было убедительно. Я не хотел оказаться «вне группы». Только не из-за одного решения. Не так ли?
Я снова представил себе конечную цель. Обдумал все в обратном порядке.
«Все же это не имеет смысла», — сказал я. Я знаю этого парня. Я знаю, как он думает. Он собирается что-то предпринять. Вероятно, что-то глупое.
Она покраснела. Набрала воздух, как будто собирается повысить голос, но промолчала. Она не встала из-за стола, не стала расхаживать по комнате, как делают некоторые. Она осталась сидеть. Мускулы слегка подрагивали на ее лице. Она не собиралась уступать.
