Подобное поведение подруги возмутило других русалок настолько, что они немедленно сцепились в словесной перепалке, которая, впрочем, закончилась так же быстро, как и началась.
Я тем временем разглядывал этих фольклорных персонажей, все сильнее убеждаясь, что сказки не всегда верны. Нет у них никакого рыбьего хвоста, ноги как ноги. И волосы не зеленые. И не все они красавицы.
А вот что было удивительным, так это то, что они про меня знали. До них донеслись вести о том, что в Лозовке появился новый ведьмак. Интересно, откуда? Я спросил, но результат не воспоследовал. Поулыбались загадочно-ехидно речные обитательницы, да и только. И принялись болтать о всякой ерунде. А Лариска даже обвинила меня в том, что я на ее грудь пялюсь.
Родька же на водных дев и вовсе внимания не обращал, у него другое было на уме. Сначала он из-под какого-то пня достал рыбацкую снасть, им же, как видно, давно и припрятанную, потом зубами отгрыз от ивы длинный хлыст, сварганил удочку и забросил крючок в воду.
– Ты нас, ведьмачок, особо ни о чем не пытай, – посоветовала мне Серафима, после того как я попробовал у них узнать, что за Речной Конь такой. Родьку об этом спрашивать было бесполезно, он уставился своими круглыми глазами на поплавок, сделанный из гусиного пера, и, по-моему, даже не дышал. – Не все мы тебе рассказать можем. У тебя земное, у нас свое, водное. Разные мы, понимаешь?
– Если честно, то не очень, – признался я. – Но как скажете.
– Ты лучше приходи через пару недель, как останний летошний денек настанет, – посоветовала мне Аглая. – Только не днем приходи, ночью, как у нас положено. Это особая ночь, ведьмак. Мы плясать под луной станем.
– Прекрати немедля! – цыкнула на нее Серафима.
– Я приглашаю тебя, ведьмак, – блеснули в свете луны глаза Аглаи. – Приходи, буду ждать.
– Дура девка, – подытожила Лариска. – Но ты, если придешь, то гребешок мне захвати.
– И мне, и мне, – раздались голоса русалок.
Что за гребешки-то? Те, что едят, или те, которыми причесываются? Надо у Родьки уточнить.
– Если приду – принесу, – сказал я. – Но обещать не стану. Просто я сегодня в город возвращаюсь. Пора. Отпуск кончается.
– Я буду тебя ждать, – настойчиво повторила Аглая. – Не пожалеешь.
– Клюет! – заорал в это время Родька и дернул удилище. – Здоровенная рыбина! Линь небось! Или лещ большой, со сковородку размером!
Это оказался не линь и не лещ. На крючке висело оплетенное водорослями и почерневшее от воды и времени древнее сиденье от унитаза, то, которое в народе называли «стульчак».
Глава вторая
Никогда не подозревал, что Родька может быть настолько мстительным. Нет, бесспорно, знакомы мы были недолго, но мне казалось, что я вроде как разобрался в характере своего новообретенного слуги.
Кстати, на редкость нелепо звучит – «своего слуги», никак не привыкну. В жизни бы не подумал, что у меня появится слуга. У нищих, как известно, их нет. А я, по сути, он и есть. Ну не совсем бомжатка, разумеется, но недалеко от этого состояния ушел. Как, впрочем, подавляющее большинство населения этой планеты в целом, и конкретной страны, в которой я проживаю, в частности. Само собой, что на вечере встреч выпускников и при общении в социальных сетях с давними знакомыми я с гордостью причисляю себя к «среднему классу», и даже привожу аргументы, подтверждающие данный факт, но, по сути, это не более чем способ самоутверждения. Правда, радует то обстоятельство, что я не один такой.
Любой из нас, клерков, в плане трудоустройства уязвим невероятно, причем неважно, в какой сфере кто работает. Банки, трастовые компании, туристический бизнес – везде есть мальчики и девочки, которые привычны к десятичасовой постоянной улыбке, умеют набирать текст на клавиатуре «вслепую» и отвечают на телефонный звонок даже дома отработанной до автоматизма фразой: «Добрый день, меня зовут Виктор, чем я могу вам помочь?». Но, по сути, это все, что они умеют.
Нам хорошо, когда все в стране хорошо. А вот как только ее шатнет чуть посильнее, тут-то веселье и начинается. Первыми с работы вылетаем мы, люди из младшего и среднего звена. У власть предержащих в компаниях, трастах и холдингах свои законы, взаимосвязи и пакеты акций, пусть с одним процентом, но все же. А нам хвататься не за что, поскольку ни соломинки, ни даже гадюки, как в народной пословице, нашему брату никто не протянет.
Ну а мы с какого-то момента во внутренних разговорах «кадровиков» перестаем быть Александрами, Аленами, Юлиями, Владимирами и приобретаем новый статус – «балласт компании». А что делают с балластом? Верно, его сбрасывают. А наши обязанности раздают тем, кто уцелел во время кадровой резни и остался на борту, причем с непременным комментарием:
– Мы за тебя долго боролись, еле отстояли. Но, сам понимаешь, надо доказать и оправдать. Так что теперь должностных обязанностей у тебя прибавится. Что? Ты совсем обнаглел. Какая доплата? Радуйся, что вообще работать остался.
