что я тоже имею отношение к созданию программы, не выправило ситуацию. Осень близко, дневная и ночная дельта температур скачет как сумасшедшая.
К тому же меня еще и потянуло в сон. Оно и понятно – над Москвой стояла глубокая ночь, а позади у меня был длинный рабочий день. Я часто зевал и время от времени тер глаза, чем невероятно раздражал Маринку, которая, спустившись с пьедестала, все-таки вернулась ко мне и даже прихватила мою руку под локоток.
– Сашка, не спи, замерзнешь, – то и дело теребила она меня. – Но скажи – ведь я крута, да? Из всей этой компании только трое нашли могилу! Всего трое! Не знаю, как я справлюсь с последним заданием, но в топ я уже попала! Да-да-да!
– Последним заданием? – давя зевок, спросил я. – А что, на этом мероприятие не закончится? Я думал, что сейчас достигшим цели скажут про то, какие они молодцы, да и все, по домам.
– Ничего ты, Смолин, в телевидении не понимаешь, – заявила Маринка, прикуривая сигарету. – А кульминация? Наш народ любит зрелища, и чтобы хоть кто-нибудь, да остальных уделал. У нас не бывает так, чтобы сразу все победители. Чемпион должен быть один, а остальные обязаны смотреть на него и улыбаться, ненавидя. «Улыбаться, ненавидя». Хорошо сказано, надо запомнить и потом в какой-нибудь материал вставить.
Я ничего на это не сказал, только послушно улыбался, зевал и моргал глазами, как совенок.
Вашу тетку, как я сегодня вообще работать буду? Засыпая на ходу и время от времени ударяясь нижней челюстью о стол?
– Сейчас мы все пойдем к той самой могиле – вещала тем временем Маринка – И те, кто нашел ее, и остальные тоже. Так вот – мы трое попробуем вступить в контакт с тенью этого маньяка и узнать, куда он спрятал тело последней жертвы. Кстати, Сашуля, а ты случайно про это ничего не знаешь?
Пальчики Маринки сжались на моем локте, как стальные браслеты, а взгляд ее приобрел некий блеск, свойственный сотрудникам следственных органов.
– Откуда? – не кривя душой ответил ей я. – Извини, но тут тебе надо будет выпутываться самой. Наплети чего-нибудь, тебе не привыкать.
– А про могилу откуда узнал? – продолжала драконить меня Маринка. – Педик не знал, толстуха не знала, шаман-нищеброд не знал, а ты в курсе! Как так?
– Вот так, – отцепил я от себя ее руку и снова зевнул. – Отвали, женщина, а то я перестану работать твоим счастливым талисманом и домой уеду.
– И все-таки ты скотина. – Маринка подошла к урне и потушила о нее окурок. – И невежа. Я на твоих глазах мерзну, вон все руки в «гусиной коже», а ты даже пиджак мне не предложил.
– Пиджак, – с сомнением пробормотал я. – Вообще-то мне тоже не жарко. Слушай, а пошли вон за те елки, погреемся! Так сказать – создадим огонь при помощи трения и поступательных движений!
– Смолин, а ты никогда не прогнозировал такую ситуацию, что я вдруг возьму да и соглашусь? – неожиданно спокойно и даже без насмешки произнесла Маринка. – Не потому, что ты вдруг стал для меня невероятно притягательным, а просто так, из соображения «а почему бы и нет?». Ну и что будет? Вот я прямо сейчас скажу тебе: «А пошли». И что ты станешь делать? Ведь заочкуешь. Я точно знаю, что заочкуешь. Ты к этому не готов. Не физически, а морально. И еще ты побоишься оплошать, потому что тогда после этого тебе со мной будет куда труднее общаться. А общаться придется, в надежде на возможность реабилитироваться и доказать, что ты на самом деле «ого-го»! Причем не мне доказать, а самому себе. И в результате все наше будущее будет замешано на сексе – том, о котором будешь думать ты, и том, который будет не нужен мне. А все остальное останется в прошлом. Самое главное там останется. То, что мне на самом деле дорого.
– Почти размазала по дорожке, – признался я.
– Глупый Саша. – Маринка погладила меня по щеке. – Я тебе не дала и не дам не потому, что мне жалко, или из соображений нравственности. Ты лучше других знаешь, что я не монашка. Просто после этого наши с тобой отношения никогда не будут такими, как сейчас. Я не хочу терять то, у нас уже есть.
Ну не знаю. Для меня бы ничего не изменилось. Но женщины – они мыслят другими категориями, нам непонятными.
– Вот видишь, как я о нас забочусь. Мммм, дурашка! – Маринка обняла меня за шею, а после резко цапнула за нижнюю губу, да так, что мне прямо очень больно стало. – А теперь говори, гад, где лежит последняя невинно убиенная жертва! Чтоб мне сдохнуть, если ты этого не знаешь! Колись, зараза такая, я победить хочу и «We Are The Champions» во всю глотку спеть!
– Тьфу, – дернулся в сторону я, притянув к себе заинтересованные взгляды соперников Маринки по программе. – Чтоб тебе! Да на, забери ты этот пиджак! Это все, что я тебе могу дать! А больше я ничего не знаю! Вот этот зуб даю! Или нет, лучше вот этот.
– Всегда своего добиваюсь, – с гордостью сообщила всем Маринка, натягивая на себя мою одежду. – Вот такие мы, дриады, лихие девчонки!
Без пиджака ночная прохлада начала меня донимать еще сильнее, зато сна ни в одном глазу как не бывало. Хотя этому поспособствовало еще и то, что съемки наконец-то продолжились. Пока мы с Маринкой болтали о том и о сем, пока Гупта, урча и приговаривая: «Халявная хавка», пожирал пятую порцию холодного плова из пластикового корытца, пока остальные участники перемывали друг другу кости и материли мою соседку, которую черти на их голову послали, рабочие шустро перетаскали часть оборудования к кладбищенской стене, где и должна была произойти кульминационная развязка этого выпуска.
