было. Если там до сих пор остался слепок силовой матрицы всего, что произошло…это будет очень тяжело. У Файхи сил не так много, как он показывает этому самцу. Их почти не осталось, как и гордости, самостоятельности, силы духа. Он ведь чуть с ума не сошёл, когда почувствовал, как ложе Ясмера рассыпается в прах и его зверь не может ничего сделать, просто потому что зверь шаки вдавил его в его собственное ложе, вцепившись в холку.
Этот момент Файхи никогда не забудет. Это был край его личного безумия. И даже когда хват с холки исчез, его зверь ничего не мог сделать. Его парализовало. Он не мог оторвать взгляда от светящегося и пульсирующего кокона, и не мог ничего сделать. Тело не слушалось, он сам был как из ваты, бесхребетен и опустошён.
О том, кто стал фактически спасителем его и его сына, рассказал Вернан. Ещё будучи в больнице, обессиленным, он попросил позвать Яги. Когда тот пришёл, поблагодарил. Смутил его жутко, но видел, что тому приятна эта благодарность. А после того, как слова благодарности отзвучали, Яги произнёс слова извинений и передал конверт. На удивление и вопрос о содержимом, Яги только пожал плечами и сообщил, что это месячный оклад.
Это было символическое примирение. Вернан не понял этого реверанса и посмотрел волком на поёжившегося СБшника, а Файхи попросил его не трогать. На удивление все того же СБшника, альфа смиренно принял его просьбу и даже в тёмном углу не стал спрашивать какого ляда между ними произошло.
Сегодня Вернан должен был вернуться из командировки, которая длилась неделю. Запасов сил хватало, дабы вить щит и Файхи не роптал, что долго отсутствует глава их странного семейства. Ему было спокойно. Наедине с самим собой, когда Вернан спал, спал Ясмер, признавался, что в этом доме ему впервые за столько лет спокойно. Ощущение защиты, теплоты и какой-то неги, внутренней, оно обволакивало всю истерзанную душу, его бедного зверя, что ещё не залечил свой сломанный хвост. Здесь было как в раю. В личном. Только для Ледо Файхи.
Убаюкивая Ясмера, прохаживаясь по квартире, Файхи постепенно привыкал к этому месту и этому альфе. Еще боялся его, но не признавался в этом даже самому себе, но уже начинал поглядывать на него. Особенно когда тот выходя из душа шёл с обёрнутым полотенцем вокруг бёдер и вытирающим голову другим. Его спина…Файхи начинал себя побаиваться, ведь ему стал интересен этот самец. Интересен в плане партнёра по играм. Как человек Вернан его откровенно пугал - слишком свежи в памяти воспоминания о другой жизни и другом сильном самце. Хоть и поглядывал на него, испытывая сексуальный голод, но это тело, это ни душа и не сердце. Они ещё слишком боялись доверять.
Входная дверь тихонько хлопнула и от создаваемого ветерка по квартире разнёсся запах прибывшего. Файхи был на кухне и навострил уши. Сын спал в люльке, на столе, рядом с готовившим обед родителем. Нос уловил аромат и непроизвольно на лицо наползла улыбка.
- Привет. - Показался в дверном проёме отсутствовавший несколько дней Вернан. - Ну, как вы тут?
- Хорошо. - Подарил улыбку Файхи.
Вернан даже замер. Впервые за столько времени, улыбка была без подтекста, без язвительности или иронии. Простая, лёгкая и омолодившая его на несколько лет. Вернан ничего не сообщил по этому поводу, просто прошёл к столу и наклонившись над люлькой, заглядывая в неё и ловя жадным взглядом чёрточки малыша, нежно мурлыкнул:
- Здравствуй, котёнок. - И вновь мурлыкнул, ласково, заставив замереть родителя. Поцеловав его в лобик, альфа перевёл взгляд в сторону плиты. - А чем покормишь?
Спохватившись, Файхи что-то пробормотал про отвлекающих и стал помешивать своё варево. Вернан пошёл переодеться, ополоснул лицо и помыл шею, руки, постоял над раковиной медитируя, после чего вытерся и вышел из ванной. Тёплая улыбка могла означать только одно - Файхи потихонечку начинает ему доверять. Он привыкает, расслабляется, раскрывается. Правда есть ещё одна проблемка - скоро у него начнётся течка. Она будет примерно в середине-конце этого месяца. И вот как будет себя вести Файхи в этот момент, будут строиться их дальнейшие отношения.
Вернан был убеждён, что как только он попробует его, то отпустить не сможет никогда. Его марашат уже весь на слюну изошёл, круги нарезает вокруг закрытой нейтральной зоны, откуда сможет рассмотреть котика, который сводит его с ума. Из-за воспитания, которое привило ему правила поведения, он не смотрел что за зверь у Файхи. Да даже не пытался определить его глубину. Это с другими альфами он поступает именно так - нагло определяет зверя, его силу и давит своей, а вот с рождающими так нельзя. Незримое табу, которое показывает альфу с таким зверем, как марашат, с лучшего ракурса или с худшего.
И вот сейчас, после нескольких дней отсутствия, получив тёплую улыбку, оба - и человек, и его зверь - изнывали от соблазна подглядеть, кто же там такой интересный прячется. Но, как учил отец, через хорошенько вбитые силой аргументы, дальше томления в неизвестности он не пошёл. Переоделся в домашние футболку и штаны, сунул ноги в тапки и пошёл на звук ароматов кухни.
Его покормили. Файхи, на удивление, готовил хорошо, в этом он убедился почти сразу как тот вошёл на кухню. У них даже соревнования были, кто и что готовит лучше. Была ничья. Вот и сейчас Вернан, уплетая за обе щеки, хвалит его стряпню и рассказывает, какие были тяжёлые переговоры, да как он умаялся доказывать, что не олень и рога на стене не ему, а им принадлежат. Файхи смеялся. Легко и непринуждённо. Ну а потом мелкий потребовал внимание и извинившись, Ледо ушёл покормить его.
Вернан сидел в кабинете и просматривал отчёт, который ему составил Яги. Сам СБшник сидел рядом, на стуле и ждал итогов мозгового штурма, что отметился печатью на лице. Его босс, его вожак, его друг - сейчас решал ребус века, а именно: кто такой Файхи Ледо. Они обдумывали дело молодого и
