К концу дня погода начала портиться. Откуда-то с запада ветер пригнал большую тучу. Небо заволокло мрачной, серой пеленой. Вскоре зарядил противный моросящий дождь, заставив пожалеть о недавней жаре.
Колонны легионов стальным потоком двигались на юг к Канн-Сильвану. По левую руку от них постепенно набирала свою мощь великая Финаве.
— Там кто-то есть, — шепнул Мезамир, когда мы проезжали мимо очередной небольшой рощи, в обилии разбросанных среди этих нескончаемых холмов. Он протянул руку, — Вот там! Чуть в стороне от дороги… Но опасности нет, — немного подумав, добавил вампир.
— Поехали, посмотрим, — сказал я, направив Ветра в указанном Мезамиром направлении.
Ехавший как всегда немного позади Харг хотел что-то сказать, но, тяжело вздохнув и сделав знак охране, просто двинулся за нами.
Не проехав и двух десятков шагов, мы наткнулись на тело эльфа, полуприслонившегося к извилистым древесным корням. Его кожаные доспехи были пробиты в нескольких местах. На левой ноге вместо штанов были лишь какие-то обгоревшие тряпки, под которыми виднелась почерневшая плоть. В траве рядом с эльфом лежало сломанное древко темно-зеленого знамени с геральдическим изображением белого коня.
— Очередной мертвец. И стоило ради этого сюда лезть? — скривился Харг, перегородив, впрочем, мне дорогу к мертвому.
— Он еще жив, — заметил Мезамир.
— Что-то не похоже, — засомневался Харг. — Хотя… Это дело поправимое, — он потянул из ножен меч.
— Оставь! Убить всегда успеем, — приказал я, спрыгнув на землю.
Недовольно ворча, Харг отошел в сторону — давая мне проход. Склонившись над эльфом, я достал из-за пояса кинжал и поднес начищенное до зеркального блеска лезвие к его губам. Сталь клинка тут же слегка запотела.
— Я же говорил, что он жив! — Мезамир победно посмотрел на орка.
— Вызови сюда целителя, — повернулся я к Харгу.
— Будет исполнено, сир. Ты! — палец Харга уперся в одного из всадников свиты. — Стрелою за магом! Одна нога тут, а другая уже там.
Осмотрев окровавленные остатки брони эльфа, я в изумлении покачал головой — как он еще жив? И как он здесь очутился, с такими ранами? Следов боя вокруг заметно не было.
Ответ на второй вопрос быстро отыскал Мезамир, решивший до приезда мага осмотреть округу.
— Тут лошадь… мертвая, — донесся его голос из-за густых кустов слева.
— Переметные сумки или еще что интересное есть?
— Эльфийские стрелы в теле лошади пойдут? — поинтересовался он.
— Значит, Канн-Сильван… Похоже, об эльфийской армии можно забыть.
— Возможно, это гонец, попавший в засаду разбойников. Вон и знамя есть, — появился из-за кустов Мезамир.
— Его приложило магией, — покачал головой, я показал на ногу эльфа. — Много ты видел магов, промышляющих разбоем на большой дороге? Да и это знамя Младшего дома, а не те тряпки, что с собой обычно таскают эльфийские гонцы.
— Что тут происходит? — раздался за моей спиной знакомый голос.
Обернувшись, я увидел Эйвилин в сопровождении своей эльфийской охраны.
За время нашей короткой ссоры Эйвилин успела обзавестись собственной свитой из Кипарисов и Тигров — личных гвардейцев императора из одноименных домов. Их остатки прибились к Илиону после разгрома Императорского дома и теперь всюду сопровождали свою новую госпожу.
Если не доверять ей, то кому вообще можно доверять?
— Мы нашли раненого Младшего. Видимо в Канн-Сильване эльфийскую армию ждал горячий прием.
— Я осмотрю его раны.
— Как хочешь. Я уже послал за целителем. Хотя, скорее всего, это бесполезно. Долго этот эльф не протянет.
— Значит не надо медлить.
Спрыгнув на землю, Эйвилин опустилась перед телом эльфа на колени. Осмотрев раны нашей неожиданной находки, она помрачнела и нахмурилась. Не нужно быть опытным целителем, чтобы понять — эльф обречен. С такими ранами не живут. Решительно сжав губы, Эйвилин все равно принялась сосредоточенно шептать целительные заклинания, водя руками над ранами эльфа.
Спустя пару минут ресницы раненого затрепетали, дыхание стало ровнее и глубже.
— Похоже, что он сейчас очнется, — заметил я.
— Ненадолго, — тихо ответила Эйвилин, признав очевидное. — Его уже не спасти.
— Пить, — не открывая глаз, прошептал раненый.
Стянув с пояса походную флягу, я протянул ее Эйвилин.
— Это его убьет, — покачала головой она.
— Ты сама сказала, что он обречен.
