– Знаю, здесь все просто. Не могу я выйти... долго рассказывать. Просто не могу.
– Да? Это получается, я должен пойти хрен знает куда вместе с придурком, который даже в отряд вступить не в состоянии?
– Можешь просто показать дорогу, я и сам найду. Но тебе лучше с придурком пойти, чем в одиночку.
– Ладно. Мы к этому вопросу еще вернемся. Но ты, Читер, еще дела общие со мной вести не начал, а, получается, уже не выполняешь то, что сказано. А ведь сам мне заявлял, что все понял.
– Да говорю же – долгая история.
– Значит. так, бери уже эти патроны и сваливаем отсюда. Посмотри глазами, понимаешь, где здесь запад?
– Понимаю.
– Ты на западе видишь элеватор?
– Нет.
– А элеватор там есть. Значит, просто идешь на запад, пока не увидишь. Как увидишь, прямиком на него выдерживай направление. Местами будет мокровато, но не бойся ножки замочить, утонуть не утонем. Давай, в темпе собирайся. Поляна эта пахнет вкусно, того и гляди, любители погрызть косточки заявятся, а я сейчас не в той форме, чтобы с ними разбираться.
Поднять уровень одной из самых важных шкал? Да запросто, надо просто начать делать то, что привноси в жизнь радость.
Только вот, обстановка такова, что падать и падать этой шкале. До самого нуля. Потому как, хуже не бывает.
Хоть вешайся, да только не на чем.
Читер с трудом выдрал ногу из липкого ила и с тоской вгляделся вперед. Да, Март не ошибся, здесь, на лишенной деревьев равнине, можно далеко взглядом достать и разглядеть тот самый элеватор. Только сейчас его не видно, тростник гораздо выше человеческого роста вымахал, уже за десять метров ничего не различить.
"Местами мокро" на самом деле оказалось натуральным болотом, по которому они, на радость пиявкам, вышагивают уже второй час. Дно топкое почти везде, просто, местами оно ближе к поверхности, местами дальше, поэтому, вода ведет себя по-разному: где-то до пояса достает, а где-то и до груди. К тому же, Читер пару раз упал, так что, можно сказать, до головы она тоже добралась.
А вот покалеченный спутник ни разу не оступился. Шагает с невозмутимостью гранитного изваяния, игнорируя все неудобства передвижения по заиленному дну, цепляющиеся за ноги смятые тростниковые стебли, последствия ранения и отсутствие зрения. Даже стыдно за себя становится, такого здорового и при видящих глазах, что не может идти наравне с калекой.
Обернулся на Марта. Тот как шагал, так и шагает, будто заведенный. При этом Читер провел рукой по воде и почувствовал ладонью что-то непохожее на стебель тростника и вроде бы, даже живое. Опустил взгляд и перепугано задергав всеми конечностями сразу, завалился третий раз.
А как тут не свалиться, если видишь, что ладонью подцепил плывущую по каким-то своим делам змею?
Март, подойдя, остановился и без эмоций произнес:
– Не бойся, гадюки не плавают. Это уж, он не укусит.
Читер, поднимаясь, устало спросил:
– Долго нам еще эту грязь месить?
– Что значит "эту"? Разнообразие в грязище любишь?
– Я в общем.
– Сильно заморился? Вот то-то, все вы такие, лоси молодые. Не забудь сказать спасибо, что я отговорил все патроны забирать.
– Спасибо, конечно, но ты не ответил.
– Сколько надо, столько и будем месить. Тут хорошо, тут мертвяки шастать не любят, цени спокойствие момента.
– Меня это спокойствие уже доставать начало. Устал я.
– Да неужели? Судя по голосу, ты бугай знатный, хоть бери да плуг цепляй, чтобы налегке не бродил.
– Судя по голосу? Ты что, меня не видишь?
– Чит, я-то думал, ты умнее будешь. Взгляни на меня. Глаза видишь? Не видишь. А знаешь, почему не видишь? Да потому что их у меня нет. Вот подумай, как можно видеть без глаз? В смысле – чем? Я, конечно, понимаю, что некоторым задницы вполне хватает, она им все на свете заменяет, но я не такой, я нормальный. Получается, мне, сейчас, смотреть нечем.
