Леди Харроу отошла в сторону, и Дойл невольно проводил ее взглядом. На ее фоне даже божественно-красивая Майла терялась и казалась простой и скучной. Черты лица у леди Харроу были не слишком привлекательными, ее глаза слишком сильно удлиненными к вискам и раскосыми, нос -- излишне хищным, с глубокими тенями у крыльев, губы -- тонковатыми, брови - широкими. А ее кожа, покрытая в некоторых местах веснушками, и вовсе никуда не годилась. Но леди очаровывала, манила. Каждый ее жест был естественным и при этом грациозным, в ней не было ни нелепой простоты, ни отвратительного кокетства.
Когда церемония закончилась, король и весь двор вернулись в пиршественный зал, где слуги уже расставили новые блюда. Леди Харроу, как и остальных, только что представленных ко двору, усадили на дальний край стола, но Дойл со своего места отлично видел ее, следил за тем, как шевелятся ее губы, когда она кому-то отвечает, за тем, как она вонзает ровные белые зубы в мясо, как изящно орудует ножом и каким-то необычным прибором, позволяющим сохранять руки чистыми. В свете факелов рассмотреть предмет было невозможно, но Дойл предположил, что это второй нож или некое подобие небольшого трезубца, на который удобно накалывать отрезанные кусочки. Он сделал еще глоток вина и вдруг замер, пораженный неприятной догадкой.
Шило сказал, что в столицу направляется могущественная ведьма, и уже тогда Дойл решил, что ее цель -- каким-либо образом подобраться к государю и пленить, убить или околдовать его. Он готовился искать ее по всему Шеану, но совсем не подумал о том, что ей хватит смелости и безумия явиться в замок. Вдова лорда Харроу -- отличное прикрытие, лорд вел уединенную жизнь в своем имении и не бывал при дворе, никогда не представлял королю молодую жену. После его смерти она несколько лет сидела в замке и вдруг появилась здесь. Совпадение ли, что приезд этой необычной, яркой женщины совпал с приездом ведьмы?
Дойл скрипнул зубами от досады на собственную слепоту. Все в ней выдавало ведьму -- и эти медные волосы, и слишком изящные движения, и невозможная (наверняка магическая!) привлекательность при общей неправильности черт, и даже этот прибор в руке!
Он снова посмотрел на нее и задумался о том, как поступить. Схватить сразу -- опасно. Даже под пытками нельзя будет выяснить, верны ли его предположения, и, если она сознается в преступлениях и колдовстве, он не сможет быть точно уверен в правдивости ее слов. Ждать, пока она проявит себя? Но это значит подвергнуть короля опасности. С другой стороны, желай она просто убить короля, она бы уже использовала магию, и Дойл ничего не успел бы сделать, разве что закрыть брата своим телом. Но она не напала, значит, будет чего-то ждать. Ночи? Едва ли: ночная охрана лучше дневной. Если допустить, что ей нужно не убить, а околдовать короля, то она будет искать с ним встреч. Нужно будет следить за каждым ее шагом, не выпускать из виду и успеть схватить после того, как она проявит свои магические способности и до того, как король окажется в ее власти.
Дойл отвел взгляд от ведьмы и отставил подальше кубок с вином -- ему понадобится трезвая голова: достаточно того, что его пьянит подозреваемая.
Глава 3
Окончания празднований в замке Дойл не застал -- неприятные новости с северной границы вынудили его оставить наблюдение за колдуньей своим людям. Угроза с ее стороны была пока только предполагаемой, а бунтовщиков с севера нужно было осадить, причем максимально жестко.
-- Этого следовало ожидать, -- произнес Эйрих, когда Дойл сообщил ему о вспышках бунта. -- Они поверили в то, что мы расслабились - и нанесли удар.
-- Им не придется долго радоваться своей предусмотрительности, -- ответил Дойл. -- Я сам возглавлю отряды. Не стоит давать людям повод думать, будто кучка взбесившихся лордов может заставить короля изменить свои планы.
Эйрих нахмурился и потер лицо.
-- Ты считаешь, это разумно? Продолжать праздник?
-- Это необходимо, -- сказал Дойл. -- Ты -- король и абсолютный властелин своих земель. Ты не боишься жалких лордов, забывших свой долг.
Эйрих слегка улыбнулся:
-- Как обычно, считаешь на два шага вперед?
Дойл согласно кивнул, поднялся со своего места и произнес:
-- Не думаю, что мое отсутствие на пиру сильно расстроит милордов. Скорее уж они устроят отдельный праздник в честь моего отъезда.
-- Ты преувеличиваешь. Они уважают тебя, хотя, будь твой характер немного мягче, им было бы легче это показывать.
Дойл усмехнулся -- во что он не верил, так это в добрые чувства милордов: он был им хуже кости в горле. Но королю об этом говорить не стал: во- первых, это ничего бы не изменило, а во-вторых, тот и так был хорошо осведомлен.
-- Я оставлю Рика и его людей в замке, -- сказал он, меняя тему. -- И настоятельно прошу временно заменить хотя бы половину своих телохранителей
