– Отличный фокус! Я так не умею! – разозлился я, яростно скребя пол рогами.
– Все умеют… – проворчал Шульц. – Нужно лишь вспомнить. Нас ограничивает не тело, а ум! Не внешние объекты, а привязанность к ним!
– Уже вспомнил! Я не Зергель. Я лорд Хануван!
Проблемы самоидентификации меня больше не трогали. Тут других навалом.
– Глупец! – раздосадовано крякнул Шульц. – Ты снова ошибся. Эти бесчисленные имена и тела никогда не закончатся! Попробуй еще раз. Смотри не на них! Внутрь, не наружу. И делай так, пока не увидишь.
– Что? Что не увижу? – недоуменно переспросил я. На ребусы нет времени!
– Пока ничего не увидишь! – хором ответили тысячи голосов из его рта. – Вот это и есть Ты. Ничто. Но только до тех пор, пока вновь не самообозначишься мыслью.
– Ладно. Как-нибудь, на досуге…Скажи хоть, что происходит! Кто это сделал? – смирившись, я вновь показал на стены, пытаясь выжать из него что-то полезное.
– Аня. Ты звал ее так. Она мстит за тебя и себя, неся людям смерть, – равнодушно заявил Шульц. – Их Раздушевитель работает. Но совсем не так, как они представляли. Скопировали технологию, не понимая, на что она опирается. Кинжал убивает, но на освободившееся место пришли «тени». И они стремительно разбегаются по обоим мирам.
– Что за «тени»? – не понял я.
– Существа Нижних Миров, – коротко пояснил Шульц.
– А вы, значит, из Высших? Человечество погибнет, а вам всё равно? – поразился я его безразличию.
– В мире нет ничего постоянного. Рано или поздно всё исчезнет. А потом снова появится. Этот Цикл завершен. Сегодня ты поймешь это.
– Как же достали твои загадки! – раздраженно чертыхнулся я. Этому странному существу лишь бы по мозгам катком проехать. – Почему нельзя выражаться ясно и внятно? Так, чтобы даже я понял?
– Потому что ты ошибаешься, как только что-либо «понимаешь», глупец! Истину нельзя выразить в словах и концепциях. Она запредельна мысли и рассудку… – прошелестели обезличенные голоса со всех сторон, словно за Шульца ответила комната.
– Спасибо, «понял». Как найти Фэй? Где она? – спросил я, возвращаясь к самому важному. С концом света разберусь, как только спасу любимую. Не раньше.
– Фэй? Она везде, «два-в-одном»! – рассмеялся Шульц и стал таять, сжимаясь в ослепительно яркую точку. – Ограниченность и связанность всегда внутри, а не где-то снаружи!
– Стой! Стой, сволочь! – я дернулся к нему, но лишь бессильно погремел металлическими ножками стола на спине.
Свежий запах озона и распустившиеся цветы прямо на каменном полу. Чертов фокусник ускользнул в обычной для себя манере. Ну а мне-то что делать?
«Вспомни себя… вспомни себя…» О чем это он? Ну что же, проверим!
Я зажмурился и сжал зубы, откусив язык. Дикая боль раскаленной иглой обожгла мозг. Пасть тотчас заполнилась кровью.
«Только не сворачивайся! Только не сворачивайся! Не Зергель! Черный Кроль! Черный Кроль!» – заклинал я, выдавливая из раны каплю за каплей.
Серый туман. Успокаивающий шепот кружащихся муши. Тень. Мохнатый «тазик» с привязанным к нему столом – это чудище только что было мной.
Отлично! Я не на кладбище и, значит, вновь могу занимать тела мобов. Теперь скорей к Фэй! Она должна быть где-то рядом!
Длинный коридор, десятки комнат, распахнутые настежь двери. Живых нет, но нет и мертвых. Ни людей, ни мобов. Казалось, я в сумасшедшем доме, откуда сбежали врачи, забыв прихватить рогатого пациента. И в этом хаосе нужно отыскать хоть одно подходящее тело.
Коридор привел к последней двери, за которой оказался хорошо знакомый зал. Порталы, статуи чудовищ и открытый купол в звездную бесконечность.
«Шлюз-планетарий»! Маяк!
На этот раз вместо желтого кристалла стояло нечто вроде алтаря. В нескольких сантиметрах над плитой висело сказочно красивое существо. Это тело словно соткали из невесомой и чистой энергии. Почти прозрачный силуэт мягко мерцал, переливаясь сполохами от тревожно-красного до нежно- голубого.
Моя Фэй! Я знал, что это она. Любимая лежала с закрытыми глазами. Спокойно и безмятежно. Казалось, ничто в мире не способно причинить ей никакого вреда.
Кроме Сельфины.
Склонившись над алтарем, магичка задумчиво и беззвучно шевелила губами. Сейчас она походила на живой труп. Скорее всего, так и было.
Растрепанные волосы, порванная одежда, несколько глубоких и уже загнивших ран на обнаженной спине. Но самым страшным были глаза. Эти жуткие
