булыжниками, но давно не используемых дорожек.
На глазок определив самую свежую из них, я свернул направо и без спешки двинулся вдоль деревьев, стараясь краем глаза держать границу парка и при этом следить за всем, что происходит в обоих мирах.
Настораживал тот факт, что вокруг было неестественно тихо. Ни птица в ветвях ни чирикнет, ни шмель над травой не пролетит. А такого в лесу быть не должно. Даже в городе хоть бродячий пес да изредка гавкнет. Или некстати раскаркается сидящая на крыше ворона. А тут ничего. Только вездесущие комары назойливо звенят над ухом, да мошкара нахально вьется перед лицом.
Углядев далеко впереди характерные холмики, я мысленно хмы?нул: теперь понятно, почему дорожка сюда заросла. Немного найдется желающих гулять и развлекаться вблизи надгробных камней.
Приблизившись к низенькой кованой оградке, я любопытства ради прошел вдоль нее и довольно скоро нашел табличку — висела, криво прибитая, к опорному столбу, к которому когда — то крепились и ныне валяющиеся в траве ворота. Прочитав на ржавой железке небрежно выцарапанное: «Кенсингтонское кладбище», я удовлетворенно кивнул, но внезапно обнаружил под названием наполовину стершийся номер и удивленно присвистнул.
Ого. Так вот что за землю прикупил старик Рэйш! Но кто бы мне раньше подсказал, что «двадцать два» — это, оказывается, номер не дома, а земельного участка!
— И зачем ему понадобилось древнее кладбище? — буркнул я, заходя внутрь и настороженно оглядываясь.
Так. Что там было в письме?
«Наследие наших с тобой предков осыплется прахом, и имя нашего древнего рода останется высеченным лишь на надгробиях Кенсингтонского кладбища. Навести его…»
Вероятно, мастер Этор спрятал здесь нечто ценное, иначе не отправил бы меня в такую даль, да ещё столь иносказательно. Но меня пока больше волновало, что в письме речь шла о плате, которую следовало оставить у входа. Однако сколько и, главное, кому я должен был заплатить, если в этом заброшенном Родом месте уже лет сто не было смотрителя, было неясно.
На всякий случай оценив магический фон у входа, но не обнаружив поблизости ни ловушек, ни даже отдаленных признаков магической защиты, я осторожно прошел вперед, изучая полуистершиеся надписи на надгробиях.
Ни знакомых имен. Ни единой свежей даты. Даже потревоженных могил и то не встречалось. Мертвецы как были здесь похоронены десятилетия или даже столетия назад, так до сих пор и лежали в земле, как приличные люди. А если и опрокинулось где-то тяжелое надгробие, то это явно произошло не по злому умыслу и, судя по вросшим в мох обломкам, задолго до моего рождения. Ну а если вдруг когда-то сюда наведывались любители наживы, то наверняка ушли ни с чем: ни одного склепа в округе не имелось, а с лежащих в земле бедняков попросту нечего было взять. Ну, кроме саванов, конечно.
Но тогда зачем учитель меня сюда прислал?
Вряд ли он мог допустить, чтобы его именитые предки оказались похоронены в столь невзрачном месте. А если и так, то их прах давно перенесли фамильную усыпальницу, из чего следовало заключить, что родичей в письме он упомянул лишь для красного словца.
Остаются сами могилы и то, что могло быть в них захоронено.
Вернувшись ко входу, я окинул задумчивым взглядом ровные ряды надгробий, образующие один гигантский прямоугольник, но на каждом стояла лишь дата смерти и виднелось всего одно имя. Ни номеров. Ни оград. Ни меток. Ни единого признака, что кого-то из усопших в ближайшие годы навещали. Расстояние между холмикам тоже было примерно одинаковым. Но ни один из них не был как — то помечен. И ни над одним темная сторона не изменила свой цвет.
Хм. А может, говоря об оплате, наставник имел в виду не собственно деньги, а число монет, которые могли соответствовать номеру могилы?
Я торопливо порылся в памяти.
Из всех наличных денег, что он мне оставил, монеты были лишь в сундуке, который я открыл несколько месяцев назад. Тридцать девять золотых, четырнадцать серебряных и… кажется, восемь медяшек?
Хм. Номер вертикального ряда, номер горизонтального ряда и порядковый номер могилы? Но если так, то искать следует слева или справа от центральной дорожки? А считать могилы надо от входа или от дальней части ограды?
«Плату оставь у входа…»
Ладно, попробуем посчитать от ворот.
Недолго поразмыслив, я дошел до тридцать девятого ряда и, остановившись между двумя параллельно стоящими надгробиями, снова огляделся. Вскоре обнаружил, что надпись на левом покрыта грязно-желтым налетом, который наверняка был когда-то похож на золотой, и решительно сошел с дорожки влево, отсчитывая про себя горизонтальные ряды.
Вот и четырнадцатый.
И снова: направо или налево?
Уже приблизительно догадываясь, что именно искать, я стряхнул с заплесневевших плит паутину и довольно кивнул: направо. После чего добросовестно прошагал мимо семи одинаково древних холмиков и, остановившись перед восьмым, вопросительно приподнял одну бровь.
