при виде которого я с удовлетворением подумал, что с каждым днем темная сторона нравится мне все больше.
Поскольку сегодня мы не смогли обследовать место преступления до конца, для очистки совести я все же обошел соседние с лавкой дома, но, как и ожидалось, ничего нового не узнал. Умрун пришел, сделал свое кровавое дело и ушел, практически не оставив следов. Так что Хокк и Триш правильно не полезли во Тьму этим утром — только время бы потеряли.
Уже по дороге к докам я начал присматриваться в поисках мест, куда можно было без опаски вернуться темными тропами. В частности — крыши домов, широкие выступы на стенах — желательно такие, где мог уместиться лишь один человек. Пронзающий серые небеса шпиль единственного на все левобережье темного святилища… нет, прямо сейчас я не собирался туда сворачивать. Но кто знает — может, однажды мне придется спасать свою шкуру, и знание местности сыграет в этом немаловажную роль.
В отличие от полупустых, неумолимо погружающих в сумерки жилых районов, в доках по-прежнему кипела и бурлила жизнь. Несмотря на сгущающуюся темноту, повсюду сновали люди, народ все время куда-то бежал, что-то перетаскивал, откуда-то выкатывали и непонятно куда катил огромные бочки… видимо, не так давно в порт прибыло торговое судно, иначе с чего бы поднялась такая суета?
Ради интереса я прошелся по пирсу, пользуясь тем, что живые меня не видели, но вид полуразвалившегося судна, наполовину ушедшего под темную, похожую на деготь, воду меня совершенно не впечатлил. Как, и многочисленные «призраки», которые сноровисто его разгружали, а затем складывали поднятое из трюма барахло на стоящие неподалеку телеги.
Рядом с кораблем, насколько хватало глаз, на черных водах покачивалось бесчисленное множество более мелких суденышек. Подтопленные и насквозь проржавевшие баркасы, чудом державшиеся на плаву и такие же древние баржи, дырявые лодки и убитые вусмерть лоханки всех размеров и мастей, причем от большинства на поверхности реки виднелись лишь покрытые плесенью мачты…
Признаться, я не ожидал, что их окажется так много. И совсем не думал, что застану речной транспорт в столь плачевном состоянии. С другой стороны, отец Гон сказал, что я вижу больше, чем обычные маги, и вполне возможно, для той же Триш Фемза выглядела совсем иначе.
Не найдя у пирса ничего интересного, я развернулся и углубился непосредственно в доки, внимательно осматривая их один за другим и выискивая следы пребывания нежити.
Что удивительно, ее здесь не оказалось. Ни самой нежити, ни отпечатков лап тех же гулей, ни характерных остатков, появляющихся в местах обитания слизней. Ни шуршей. Ни крыс. Ни одной, даже самой крохотной лужи… темная сторона в доках казалась мертвой во всех смыслах этого слова.
И мне это не понравилось.
Пройдя вдоль берега до самого края порта, я снова повернул к жилым кварталам и двинулся в обратную сторону, старался подметить все мало- мальски важные детали.
Вот тут недавно пробежал одинокий гуль. На той стене осталась узнаваемая царапина от его когтей. В куче старого тряпья неподалеку слышась подозрительная возня, будто две мыши не поделили кусок сыра. Но все это — шагов за двести от реки. В глубине запутанных улочек. Между домов. Среди ничего не подозревающих людей. А ближе — ни звука, ни шевеления, словно нежить стремилась избегать этого места. Будто кто-то отделил его от остального города невидимой, но очень жирной чертой.
Прогулявшись таким образом до другого конца доков и везде увидев одну и ту же картину, я наконец вернулся на улицу, по которой сюда пришел и, остановившись у пирса, задумчиво пожевал губами. Затем решил проверить еще одну догадку и перепрыгнул тропой сперва на Старый мост, а затем и на правый берег, пройдясь по нему точно так же, как недавно по левому.
Картина здесь практически ничем не отличалась от той, что я увидел на левобережье — создавалось впечатление, что мелкая нежить старалась держаться подальше от берега. Следы ее пребывания я не раз видел в охотничьих угодьях умруна, на которые всего пару свечей назад указал коллегам, а тут — ничего. И никого. Хотя, казалось, все должно было быть наоборот.
Снова вернувшись на мост, я оперся на перила и так же задумчиво уставился на черные воды Фемзы.
На темной стороне река выглядела совсем иначе, чем в реальности. Черная, молчаливая, холодая, но почему-то не сумевшая замерзнуть. В этом мире ее волны казались тяжелыми, неповоротливыми, какими-тo маслянистыми и похожими на деготь. А торчащие из-под воды остовы кораблей придавали ей совсем уж недобрый вид.
Мимо меня бесшумно пронесся полупрозрачный экипаж, расплескав по дороге большую лужу. При виде несущихся в мою сторону брызг я машинально отступил на шаг, но вовремя вспомнил, что нахожусь не в реальном мире. А проследив за тем, как призрачные капли бесследно исчезают, не долетев до меня всего на волосок, вдруг нахмурился и посмотрел себе под ноги.
На темной стороне, несмотря на дождь, так и не появилось ни единой лужи. Здесь не барабанили тяжелые капли по мостовой. Не оседала вода на коже и волосах. На земле даже следов влаги не имелось, потому что вода во Тьме или испарялась, или же смерзалась в ледышки.
Но тогда почему Фемза выглядит так, словно ее коснулось дыхание Смерти? И почему, когда все вокруг припорошено снежком, ее воды по-прежнему выглядят влажными, черными и… подозрительно похожими на ту самую Тьму, что я видел в проклятых лужах?!
Окинув неверящим взором все пространство между мостами, я едва не отпрянул от перил.
Да нет… не может такого быть, чтобы ВСЕ РЕЧНОЕ РУСЛО превратилось в одну гигантскую лужу!