захлебываясь кровью, сотворить новое заклинание.
Вильяр быстро оправился от падения и, вскочив на ноги, вновь бросился в атаку. Не отставая от него, я рывком поднялся, обежал противника и зашел ему в тыл, тоже включившись в сражение и в бешеной горячке боя рубя по толстой коре. Но на этот раз Пастухар вёл себя более агрессивно, непрестанно нанося удары извивающимися корнями и вынуждая меня напряженно парировать стремительные выпады. Причём делал он это настолько умело, что создавалось ощущение, что я фехтую с бывалым мечником. Но как, шхайрат его подери, он видит меня со спины??!
“Земля! - пронзила меня догадка. - Эта тварь часть природы, она видит нас через неё!”
Это плохо. Значит, у него нет слепых пятен.
Мощными ударами Тэк бил ожившую дрянь и во все стороны летела труха. Его шестопёр был явно эффективнее моей зубочистки, что не могло не радовать. Хотя чувство собственной бесполезности в этой битве тоже присутствовало и не оставляло меня.
После очередной удачной атаки Вила дерево отшатнулось, ветви-пальцы поломались, некоторые корни треснули. Оно завыло так, что заложило уши. И видя его агонию и дымящиеся раны от шестопёра, до меня наконец дошло, почему атаки Вильяра настолько разрушительны для Пастухара - у него шестопёр с уроном на огонь! У гадины слабость к нему!
Тэк прекрасно понимал преимущество своего оружия и поэтому ни на мгновение не ослаблял натиск, вновь и вновь занося шестопёр и обрушиваясь на тварь. Почувствовав её слабину и видя почти сокрушенного (как нам хотелось думать) врага, мы с радостью наносили всё новые и новые порции ударов. Победа казалась уже не столь недосягаема, как в начале боя.
Пастухар ревел от изумления и боли, тараща желтые буркала на двуногих паразитов у своего подножия. От его коры шёл дым, а часть туловища буквально раскрошило и вмяло, отчего он ходил ходуном. Было очевидно, что оно испугалось показавших зубы противников. Но, будучи не обделён интеллектом, Пастухар понимал, что если избавиться от колючего соперника, причиняющего ему наибольший вред, то расправиться с остальными не составит особого труда. И дерево в ярости выбрасывает вперёд свои ветви, копьями устремившись в грудь Тэку. И ему это удаётся! Деревянные колья пронзают застигнутого врасплох Вильяра, трещат и вязнут в его броне. Подавшись вперёд, древо радостно гудит, наваливаясь и предвкушая хруст, с которым оно погребёт под корнями его тело, превратив в полезное удобрение.
Только одного оно не учло в своих расчётах.
Меня!
Закинув меч в ножны, я подскочил к Вильяру и выхватил из его слабеющих рук шестопёр. Мой размашистый удар угодил прямо в рот монстра, кроша древесные зубы и разрывая щёки.
- Н-на! Почувствуй себя Джокером, скотина!
Пастухар от неожиданности попятился, но сдаваться намерен не был. Я прекрасно это понимал, поэтому, едва заметив, как на его коре стала появляться россыпь шипов, повалил Вильяра на землю и закрыл нас щитом.
Вовремя!
Шипы выстрелили во все стороны, пронеслись над нами и, словно арбалетные болты, ударили в щит. Я, тяжело дыша, поднялся. Да сколько же единиц жизни у этого пенькового сучка?!! Зарычав, я вновь бросился в атаку, перемежая удары шестопёром с, увы, практически бесполезным “Волшебным Кулаком”.
В это время Лютер Рич, собрав всю свою немалую волю в кулак, встал на колени. Сглатывая кровь, с пеной на губах, он шептал слова заклинания, вкладывая в него все оставшиеся пустары. Вытянув руку, его губы растянулись в кровожадной усмешке.
Усиленная магическая молния сорвалась с кончиков пальцев и со свистом перегретого воздуха сократила расстояние до туловища Пастухара.
Краем глаза заметив разгорающееся позади сияние, я рискнул и бездумно шагнул вплотную к Пастухару, нанося удар снизу вверх. Мышцы затрещали от напряжения, но зато мой сокрушительный удар пришёлся одновременно с попаданием молнии, которая прошила врага насквозь и выжгла древесину изнутри. А шестопёр вспорол землю под Пастухаром, выломал большую часть его корней и распарол его до самых глаз. Во все стороны брызнула щепа, огневеющие искры играли на его коре, с неохотой угасая, и протяжный стон прокатился по поляне. Древесная тварь с гулом медленно повалилась на землю, которая содрогнулась от веса исполина.
Повисла зловещая тишина, не прерываемая даже стрёкотом насекомых. Стена корней вокруг поляны стала опадать, увядая прямо на глазах, а самого павшего Пастухара медленно оплели вьюны, которые мгновенно зацвели белыми цветками. Да и сама поляна, словно отдавая дань погибшему древню, воспряла к жизни, распуская листья и плоды.
Вытерев со лба пот, я бросился к Вильяру и вложил ему в руки зелье лечение, а потом подбежал к хрипящему Лютеру, доставая ещё одну. Хорошо хоть сумку с зельями я догадался захватить! А вот если бы и её не было?
Не было... вот же я тупица! У меня же были боевые зелья! Одной сферы жидкого огня хватило бы за глаза! Чёрт... ладно, битва уже завершена, мы победили, так что нечего сокрушаться понапрасну.
Маг с жадностью припал к горлышку склянки и, кашляя и расплескивая драгоценные капли, выпил всё до дна. А потом, цепляясь за меня пальцами, зарычал:
