с хорошей стальной дверью? Можем даже выбрать место рядом с Шанни, или вообще её к себе перетащить, пока всё не устаканится?
Она некоторое время молчала, размышляя над моими словами, а потом улыбнулась.
- Я не против, пламенный вояка. - Её губы мягко коснулись моих. - Осталось только убедить эту упрямую ослицу, а то она, видишь ли, шибко храбрая и самостоятельная! - Беара откинулась на спину и уставилась в потолок, наблюдая за игрой света и тени от пламени свечи. - Пф, тоже мне, нашла с кого брать пример…
Мы лежали рядом, держась за руки, наблюдали за огненным танцем и настороженно прислушивались к любым звукам, доносящимся из-за двери и гуляющим по складу. За этим безмолвным занятием мы и не заметили, как сон подкрался к нам и медленно погрузил сознание во мрак.
Свеча на столе погасла.
***
Я осторожно высунулся из норы и принюхался, вытянув шею и шевеля длинными усами. В ноздри тут же ударил запах гнили, дерева и дикорастущей зелени.
Я покрепче сжал широколезвийные ножи, выкованные из грубого болотного металла, чьи рукояти были перемотаны шкурками мелких животных.
Не чувствую их запаха. Они ушли? Или притаились где-то там, в темноте, поджидая меня?
Я не торопился, прекрасно понимая, что спешка будет стоить мне намного больше, чем просто жизни. Я видел, что произошло с другими, и очень хотел бы избежать подобной судьбы.
Тучи расступились и почти полная луна залила всё вокруг мёртвым бледным сиянием. Из мрака выступили очертания сухих деревьев и коряг, торчащих из топкого болота, неровные пятна покачивающихся камышей, заросшие холмы и обрывы глубоких оврагов.
Нужно уходить глубже в болота. Добраться до скал на той стороне и затеряться в их бесчисленных подземных ходах. Потом я соберу новую стаю, которая будет намного сильнее и опытнее предыдущей. Мы не повторим старых ошибок.
Но это всё потом - сейчас же надо бежать, чтобы оказаться как можно дальше от этого Создания.
От него, и от Желтого Глаза.
И я ринулся во тьму, мчался по звериным тропам, плыл через болото, забирался на деревья и прыгал по ветвям над хлюпающей топью. И когда моему взору предстали скалы, во мне уже крепла надежда, что я успею, спасение уже близко.
Но тут явились они, вернувшись из глубин смерти.
Моя стая, мои родичи, моя семья.
И мой Вождь.
Я поднял клинки и оскалился.
Меня не обмануть! То Создание забрало ваши тела, а Желтый глаз пожрал мысли! Из всей стаи выжил только я!
Я взревел от ярости и бросился на окруживших меня собратьев, принявшись рвать их всех на куски сталью, когтями и зубами. Их чёрная кровь текла по моим клыкам и заливала пасть, чёрная шкура рвалась под взмахами ножей, а чёрные глаза лопались, когда мои лапы полосовали их морды. И даже когда они повалили меня и погребли под своими телами, я из последних сил вгрызался в них и душил хвостом, ломая позвонки.
Чувствуя, как силы покидают меня, я взвыл от отчаяния.
Убейте меня! Взываю к Вам, Всеединые Духи Земли и Неба, Воды и Пламени, Плоти и Мысли, Величия и Падения! Позвольте мне умереть!
Прекрасно осознавая, что мне уготовано, я в бешенстве впился зубами в собственный язык, со всей силы ударился челюстью о землю и откусил его. Горячая кровь хлынула мне в глотку и сквозь пелену боли я с радостью осознал, что скоро захлебнусь. Духи услышали мой зов…
Чьи-то сильные лапы подняли меня на ноги, опустили голову к земле и разжали пасть, заставив отхаркивать алые сгустки.
Обессиленно повиснув на лапах бывших собратьев, я поднял взгляд на Вождя. В отличие от остальных он сохранил бурый цвет шерсти и естественный цвет глаз. Он стоял, возвышаясь надо мной, и смотрел таким до боли знакомым сердитым взглядом.
Я потянулся вперёд и захрипел.
Отец… прошу тебя, отправь меня к Всеединым… не дай этим созданиям сделать это со мной…
Его тело вдруг затряслось мелкой дрожью, зрачки закатились, оставив лишь покрытый сетью мелких прожилок белок, а кожа прямо посредине лба начала медленно рваться и расходиться в стороны, являя на лунный свет ярко-желтый глаз.
“Ты… наш...” - грубо вторглась в моё сознание чужая воля.
Из-за спины этого отродья вышло Создание и с улыбкой направилось ко мне.
- Добро пожаловать в семью, сынок!
Оно нежно обхватило ладонями моё лицо и я завыл от пронзившей всё тело боли.
Всеединые остались глухи к моим мольбам...
