– Риф Гиро.
– За рекой, на южной окраине Латинга, вдоль дороги тянутся фермы, от каменного моста третьи ворота, не ошибешься, они давно не крашены, да и ферма в запустении. Там пристройка к конюшне, в ней располагайся. Купи себе съестного чего впрок и отправляйся… да, Гиро, это твоя последняя бутыль шанта, договорились? – Кинт выложил на стол длинный ключ и толкнул его по столешнице к Гиро.
– Договорились. А теб… эм… вас, господин, как звать? – Гиро выпрямил спину и взял ключ.
– Кинт. И вот еще что, я надеюсь, он заряжен? – Кинт указал на кобуру Гиро.
– Каморы давно пусты… один патрон в кармане, застрелиться духу не хватило, так и ношу теперь как память.
– Тогда зайди в оружейный и купи патронов, пока ты там один, будешь еще и охранником. В этом кошельке считай твое месячное жалование, и на счет выпивки я не шучу. Пусть терратос забыл про тебя, но ты еще не стар, мастер-гренадер Гиро, держись за жизнь, какой бы она ни была.
Кинт встал, подхватил саквояж и добавил:
– Завтра утром я приеду.
Посидев немного на лавке под навесом перрона и выкурив трубку, наблюдая за суетой перед отправлением столичного экспресса, Кинт медленно пошел вдоль станции, по отсыпанной мелким гравием дороге, ведущей к кабачку у депо. Немного постоял, издалека наблюдая за заведением, которое раньше частенько посещал, затем перевел взгляд левее и дальше, на ворота и грибок караульного у них… Ворота открылись, из них выехал моторный экипаж и притормозил, человек за рулем что-то спрашивал у караульного. Узнав водителя, Кинт отвернулся, достал из нагрудного кармана очки с круглыми черными стеклами и, напялив их на нос, решительно пошел прочь в сторону парка.
– … да, господин Тьетэ, – караульный перекрикивал шипение и грохот силовой установки моторного экипажа, – конный разъезд выехал за час до отправления столичного экспресса!
Тьетэ удовлетворенно кивнул и обратил внимание на человека, который перескочил через пути и быстрым шагом двигался к старым кварталам района депо.
– Быть не может… – Тьетэ помотал головой и еще раз внимательно посмотрел в след удаляющемуся человеку.
– Что господин?
– Скажи, любезный, вон тот человек, – Тьетэ показал рукой в сторону незнакомца, – тебе никого не напоминает?
– Напоминает, господин Тьетэ… напоминает заблудившегося аристократа, о котором возможно мы завтра прочитаем в утренней газете, в разделе происшествий, – хмыкнул караульный, – что он там забыл, в старых кварталах?
Тем временем незнакомец уже дошел до парка и скрылся за разросшимся кустарником, что совсем недавно взорвался весенней сочной зеленью.
– Но он так уверенно топает, возможно, знает куда идет, – предположил караульный.
– Возможно, – ответил Тьетэ, глубоко задумавшись и нахмурившись, затем передвинул рычаг тормоза, экипаж тронулся и покатил в сторону станции.
Давно Кинт не испытывал волнения. Год, проведенный в отдаленной деревушке на востоке в компании Стрелка, вытравил многое – волнение, переживание, страх отвалились как ненужное, как шелуха… место этих эмоций заняли цинизм, холодный расчет и даже некая отстраненность от жизни, будто она протекает где-то в стороне, без его участия. И только поставленная перед самим собой цель на обозримое будущее не давала Кинту превратиться в одного из них…
Кинт сбавил шаг уже на тротуаре, что тянулся вдоль парка, пропустив конную повозку перешел дорогу и направился к арке одного из домов впереди. Вокруг немноголюдно, еще до Северной войны этот район не особо располагал к праздным прогулкам, а сейчас и подавно, даже городовых не видать, но люди живут и здесь. Вот овощная лавка в цоколе старого барака, через проулок виднеется незнакомая Кинту вывеска – «Таверна мадам Ригер».
– Это что-то новенькое! – вслух сказал Кинт и даже остановился, чтобы убедиться, правильно ли он прочитал. Все верно: и веселая музыка доносится, и пьяное пение невпопад, и пахнет соответственно из сточной канавы, что выворачивает из проулка и упирается в мостовую. Кинт увидел себя в отражении грязного окна и, решив, что своим видом он попросту провоцирует местных оборванцев, двое из которых, стоя в ближайшей подворотне, уже активно что-то обсуждали, кивая в его сторону, шагнул к дороге в ожидании повозки. По мостовой, волоча за собой тачку на больших колесах, прошли двое подростков, потом проехал одинокий всадник, с виду так отставной вояка, а потом все как вымерло. Кинт снял очки и дыхнув на стекла, протер их носовым платком, приподняв над головой и поймав в отражение подворотню – там уже четверо. «Плохо» – подумал Кинт, нет он не переживал за то, что возможно получит пару шишек или ссадин, тем более было плевать на новый костюм, Кинту было жаль этих парней… ну вот, идут…
– Дядь, ты это… заблудился? – самый молодой из четверых, который на вид не старше шестнадцати, шел впереди всех, шаг пружинистый, вид бесшабашный…
– Что простите? – Кинт повернулся, сложил душки очков и убрал в карман.
– Ага, – хохотнул молодой, – прибери стекляшки-то.
Обступили с четырех сторон, самый старший из них, возрастом чуть моложе самого Кинта, шагнул ближе, сунув руку под грязную и залатанную жилетку, открыл было рот:
