Чак встрепенулся, зевнул, поглаживая усы. Подошёл к кранам и начал наливать пиво, поглядывая на Хагена:
– Я вспомнил тебя, парень, ты ходил сюда с Питом? Ветераном всех наших войн.
– Дядя Питер?
– Да, отличный мужик, каждый вечер посещал бар. У нас тут иногда стриптиз по вечерам был, ты в курсе? Нет? – Чак хмыкнул. – Твой дядя, бывало, по три сотни за вечер девочкам оставлял!
Из-за столика с дальнобойщиками грянул дружный хохот. Чак недовольно посмотрел на компанию:
– Вот из-за таких пришлось отменить стриптиз.
– Почему?
– Этот народ никак не хочет понять, что стрип-танцы – это не бордель. Как в баре стали появляться дальнобойщики, девочки отказались выступать. Этим нужны не танцовщицы, а шлюхи. А я таких не держу.
Чак поставил перед Хагеном кружку пива и тарелку с орешками:
– Куда, кстати, исчез твой дядя? Он всегда эти орешки заказывал в двойном количестве.
– Он в Сиэтле живёт. В те дни, когда вы его видели, он приезжал, чтобы проведать сестру, то есть мою маму. Она умерла.
– Да? – Чак нахмурился. – Очень жаль.
От компании отделился один дальнобойщик – высокий парень в бейсболке и жилетке – и направился к бару. Он слегка подвинул Хагена, хотя места было предостаточно, и крикнул, словно Чак был где-то далеко:
– Эй, дед, оглох от старости? Мы хотим ещё крылышек, с голоду дохнем; у тебя тут бар или что?
– Вам принесли целое ведро, – спокойно ответил Чак. – Сейчас жарят ещё, подождите, пожалуйста.
– Снова ждать? – скривился дальнобойщик. – Твоему бару стоило назваться иначе. Например, «Подождите, пожалуйста». Или «Долгая дорога из кухни»!
Дальнобойщик посмеялся над своей шуткой и сел за барную стойку, после чего снял пропотевшую бейсболку, взъерошил волосы и посмотрел на Хагена. Майк благоразумно отодвинулся, утаскивая пиво и орешки.
– Ну что там, Стив? – крикнул дальнобойщику кто-то из их компании.
– Жарят! Не ори! – завопил в ответ Стив.
Даже в помещении они повышали голос так, будто сидели за рулём грузовиков и переговаривались через открытые окна, перекрикивая шум ветра и моторов.
Чак перегнулся через стойку к Хагену:
– Недавно дальнобойщики выбрали обводную магистраль нашего города частью своего маршрута. Что-то там изменилось, стало выгоднее через нас гонять. Теперь по вечерам в баре не протолкнуться. Не стоило бы мне жаловаться, доходы выросли в два раза, но и риск настолько же. Знаешь же, эти ребята – народ непредсказуемый. Обычно нормальные, но иногда…
– Знаю, – сказал Хаген, вспоминая свою бывшую, Джессику, сбежавшую с одним из них. – Иногда сволочи попадаются.
Неожиданно тарелка с орешками отъехала от Хагена: несгибаемые пальцы Стива с чёрными каёмками под ногтями уволокли её к себе. Стив достал горсть орешков и, не отрывая от Хагена взгляда, закинул себе в рот:
– Орехи, а? Ты же не возражаешь, если я угощусь? А то крылышки всё ещё жарят.
Хаген выдержал паузу и не отвёл взгляд:
– Конечно, бро, угощайся. Я себе ещё закажу.
Стив повернулся к друзьям:
– Ха, он меня «бро» назвал. Слышь, Даг?
– Пошёл ты, Стив, мы смотрим игру. Когда там крылышки?
Стив обернулся к Чаку:
– Когда там крылышки? Парни интересуются.
– Пять минут.
– Пять минут, Даг! – проорал Стив своим «парням».
Чак отстранился от Хагена и отошёл к шкафу, достал тарелку и зашелестел пакетом. Скоро перед Хагеном опустилась вторая тарелка орехов. Но только он занёс руку, как и эта порция отъехала к Стиву.
– Извини, «бро», – он хмыкнул, – мне кажется эти орешки лучше.
Хаген не представлял, что делать. Происходящее так напоминало унижения в школе, что его первой мыслью было сделать вид, что ничего не произошло и уйти. Но… Что-то заставило его сидеть на месте. Хаген сам не осознавал, почему вместо того, чтобы сбежать, выбрал иное: жестом велел Чаку поставить ему третью тарелку орешков.
