немного сейчас подзаработаю и уйду». И это тоже вполне нормальное явление. Самое главное, чтобы не зависнуть, хотя бы раз в год задавай себе вопросы: все ли тебя устраивает в твоей работе, и в жизни в целом. Нет ничего более постоянного, чем временное… (с) кто-то, если не ошибаюсь, Джонатан Свифт. В противном случае ты рискуешь однажды опомниться, а прошло уже лет пятнадцать, а ты все «временно»…
Раз уж я привел в пример ретрит «Сатори» Максима Красочкина, то пожалуй, скажу про него еще пару слов, как человек, побывавший на нем трижды.
Людям в современном мире, особенно живущим в крупных городах, привыкшим к сумасшедшему ритму жизни, вечно спешащим и опаздывающим, очень не хватает осознанности. Не хватает состояния здесь и сейчас, присутствия в моменте. И я на тот момент был ярким представителем тех людей, которые во время еды делали все что угодно, только не наслаждались вкусом пищи. Лазил в Интернете, смотрел ТВ, думал о работе, иногда о сексе, разговаривал с кем-то, высматривал окружающих девушек. Во время езды на велосипеде или на машине я думал о чем угодно, только не о езде. Пожалуй, только во время секса я возвращался в настоящий момент. Мысли и ум очень сильно мешают нам жить. Мы все время витаем в облаках, нас никогда не бывает здесь и сейчас. А потом когда тебя спрашивают: «Как прошел твой день?» или «Тебе понравилась еда?» – ты реально этого не помнишь. Женщинам чувство осознанности более присуще, на мой взгляд, потому что они больше замечают то, что вокруг них. «Смотри, какие цветы красивые! Посмотри, какое небо красивое! Какие же вкусные эти круасаны!» – а мужчины что?
«Работа, деньги, как улучшить, как повысить конверсию, как решить проблему, почему она мне не дала» и прочее.
Может быть, не у всех в голове это, но у меня было именно так. Плюс моя давняя проблема хронической нелюбви к самому себе, постоянная самокритика, недобитые комплексы, зависимость от социальной оценки, остатки моей фобии. В какой-то момент мне показалось, что я совсем перестал получать удовольствие от жизни. Бывает так, что просто ничего не радует, хроническая усталость. Поиск пути к самому себе, внутрь себя, ответ на вопрос, кто же я такой и зачем я живу, постоянные духовные искания – это нормальное явление для мужчины. Это путь любого настоящего мужчины. Духовное развитие. Честно, я даже не помню, как именно я принял решение, что мне нужно идти на Сатори, одно могу сказать точно – если бы это вел кто-то другой, а не Макс Красочкин, то я бы просто не решился, это человек, которому я всецело доверяю. Который уже успел однажды изменить мою жизнь до этого. Спасибо, Макс, те состояния, которые я пережил там, их ни с чем нельзя сравнить, они незабываемые.
Что касается «Касторамы», то она запомнилась мне еще и одинаковой униформой сине-желтого цвета, я с детства терпеть не мог быть таким, как все, я всегда хотел выделяться и отличаться. Но, в целом, это было даже весело.
…Я работал на одном из старейших пивзаводов нашей родины – «Жигулевское пиво». Моя Должность называлась «обработчик технологических емкостей» в цехе розлива в бойлеры и кеги. На улице +32 °C, май, студенты, гуляющие с девчонками, а на моем рабочем месте, находящемся на уровне минус 3 этажа, в подвале, постоянная рабочая температура была +2 °C. Мы ходили в куртках и резиновых сапогах, надетых на шерстяной носок. В нашем отделении работал сын начальницы цеха, она устроила его, чтобы он хоть какие-то деньги получал. Вот тоже, блин, ситуация, мама достойная женщина, руководитель, много работала всю жизнь, а сын, мой ровесник, уже алкоголик. Он каждое утро приходил на работу, открывал кран у огромных емкостей с пивом, форфасов по 11 000 литров, наливал оттуда пару кружек свежайшего, выпивал и ложился спать. Так выглядели все без исключения его рабочие дни. Вот уж, действительно, жизнь удалась. Спустя непродолжительное время я обжег ногу порошковой кислотой, попавшей мне в сапог, и вскоре уволился. Вот таким, хоть и косвенном образом, я приложил руку к производству пива одной из старейших и лучших отечественных марок.
Потом я много раз рассказывал девушкам истории с пивзавода уже с другой стороны забора. Этот пивзавод находится на Ульяновском спуске возле Волги, куда я практически ежевечерне приезжал, чтобы посмотреть на закат с продолжением, с очередной девушкой, сидевшей на заднем сиденье моего авто с одноименным названием «Жигули».
Загляни в свое детство
Когда я был маленьким, лет 9 мне было, я занимался рисованием, причем довольно плотно, я постоянно рисовал чем угодно и на чем угодно, в основном ручкой в школьных тетрадках. Родители отдали меня в художественную школу, чтобы развить мой талант. Это было правильное решение, несмотря на то что меня приходилось буквально палкой подгонять, чтобы я туда ходил. «Все дети как дети, после школы идут гулять, а я, как дурак, еще и в художку(((» – причитал я. Мне больше давалась графика, чем живопись, но там заставляли еще и живописи учиться, вот засада. Зато пара лет в этой школе, а потом и последующие годы сделали из меня довольно известного в своем районе художника. У меня были мои персональные выставки, и я стал лауреатом Губернаторской премии, ездил на всяческие фестивали и постоянно занимал там первые места. Я настолько привык к постоянным и довольно легким победам (а я действительно очень круто рисовал), я настолько был уверен в себе, занимаясь своим любимым делом, что еще до начала любого конкурса знал, что я стопроцентно выиграю и займу первое место! Я настолько сильно был уверен в том, что я смогу, что я самый лучший, что я уже заранее думал, куда я дену свой первый приз и как потрачу эти деньги.
Я был железно уверен в себе, во всяком случае в одном конкретном деле. Как же я удивился и недоумевал, когда однажды занял не первое, а второе
