показать Ему красоту всего мира: «Вот, тебе мы дарим все это! Поклонись нам»! Однако не достигли своей цели. «Ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего»[260], – утверждает Сам Господь.
Святой Иоанн Златоуст этих злых духов называет «грозными ангелами», то есть ангелами, которые грозят нашим душам, и «неумолимыми силами»[261].
Святой Кирилл Александрийский нам очень образно описывает мытарства душ: душа, в момент, когда отделяется от тела, видит «страшных, злых, жестоких и необузданных демонов, подобных чернолицым эфиопам». И если праведная, – она принимается святыми Ангелами. Однако пока она поднимается по воздуху наверх, продолжает описание святой Кирилл, в восхождении ей препятствуют мытарства (злые духи), каждый из которых «представляет собственные грехи» душ. То есть страсти, которые происходят от физических чувств, от зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания, так же как и каждый другой грех, в котором может быть виновна душа, с целью помешать ее восхождению к престолу Господа и насильственно удержать при помощи темных сил. В то же время и добрые Ангелы представляют добрые дела душ.
В случае, когда душа признается добродетельной, она направляется Ангелами с невыразимой радостью небесной в «Промежуточное» состоянии душ, то есть в предвкушение Царства Небесного. Однако, если признается, что она была грешной и не покаялась, жила «в нерадении и невоздержании», тогда она услышит страшный голос: «Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, – будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа»[262] Увы!.. И окажется, конечно, в руках бесов…[263]
84. Бабушка отца Димитрия Гагастафиса, как нам рассказывает он сам, не должна была проходить мытарства, потому что «всю жизнь она была прислужницей в храме, охотно и с любовью исполняя свои обязанности. Она предвидела свою смерть за три дня. И в последний день приготовилась и нам сказала:
– Разве вы не видите лестницу на небо, которую мне приготовили? – Подобрала слегка свою одежду, перекрестилась, затем сделала шаг, как будто поднимается по лестнице, и упокоилась…»[264]
Я верю, что она услышала, как голоса святых Архангелов зовут ее в Рай.
У меня есть личный горький и поучительный опыт общения со многими умирающими в «Метаксе», Пирейской областной больнице, приобретенный мной в 1970-80 годах. Я записал несколько случаев и теперь передаю их вам.
85. Однажды утром я пришел исповедовать очень известного и богатого человека по просьбе его родных. Он лежал на последнем этаже больницы, в роскошной однокомнатной палате. Я попросил его близких оставить нас одних, чтобы призвать его к покаянию или выслушать от него небольшую исповедь, насколько он мог, конечно, тогда исповедоваться. Итак, как только я задал первый вопрос: «может быть, вы это сделаете?», он мне не ответил, но задрожал и начал кричать, чтобы я выгнал черных бесов из комнаты. Он побледнел… почернел… глаза его были выпучены от ужаса, он схватил меня за рясу и потянул на себя. (К счастью, Божественное Причастие было закрыто.)
– Я не хочу того, что ты мне принес, – говорит он мне. – Убери это с глаз моих. Помоги мне, спаси меня…
Он начал вертеться в кровати. Ужас, страх, паника. Он закрывал свое лицо руками, боялся, по-видимому: кто знает, что он увидел!
Я постоянно молился. Страшное дело! Я попытался успокоить его, – напрасно. Он тянул меня за рясу и просил продлить ему жизнь. Это было очень печально.
– Дай мне прожить хотя бы один день, один час…
Я хотел его исповедовать, причастить, спасти его душу, однако он просил продлить его жизнь на один час. Почему? Почему он просил еще один час жизни?
– … Чтобы насладиться жизнью. Помоги мне, отче, мне нужен один час, один час жизни, чтобы насладиться ею, насладиться…
Он сжимал руки и кричал:
Один час, один час…
Страшно сказать, что такое!
На крики прибежали его родственники и врачи. А я отошел в сторону и усердно молился.
Он продолжал беспрерывно кричать… понемногу его голос слабел…
Помоги… Помоги….. всего час, чтобы насладиться, чтобы насладиться… сгиньте…
К сожалению, я не мог его причастить в таком состоянии, потому что он тряс головой вправо и влево, тряс ногами и руками, весь содрогался.
Через некоторое время послышался его предсмертный хрип и, презрев Божественное Причащение, все повторяя «убери, убери», он умер, так и не получив отсрочки[265].
Понимаете? Он просил час жизни не для того, чтобы покаяться, но чтобы насладиться жизнью… Даже сказал: «убери это с глаз моих». Если бы он просил о покаянии, я свято верю, Человеколюбивый Бог подарил бы ему еще один день, о котором он так просил, но для покаяния. Чтобы он сказал всего
