призванным в общество и близость с Богом посредством причащения Святых Даров, благодаря невыразимому человеколюбию и неописуемой благости Бога»[287], – заключает святой Феогност. Со смирением священник осознает тот факт, что он находится перед жертвенником, на месте Христа: «место несет Христово».
(Все священники – и особенно будущие церковнослужители – должны постоянно читать главы святого Феогноста 13–23, 37–38 и 50–60 (из «Добротолюбия», том 2ой, перевод Галитиса). Они очень нам помогут.)
«АМИНЬ», которое поют верующие в конце первой молитвы верных, означает, что они чувствуют высоту и опасности духовного служения. Поэтому и весь народ, который находится вне святого алтаря, то есть в среднем храме, сострадает и молится со священником, который совершает Божественные Таинства. Это «АМИНЬ» не похоже на гром небесный после «Благословенно царство…», но братская поддержка священнику со стороны верных.
В первой молитве верных мы определяем нечто очень важное: что нарушения Божественных заповедей верующими называются грехами неведения народа, в то время как нарушения ВСЕХ церковнослужителей называются «ГРЕХАМИ».
В чем заключается разница? Неведение, которое, как правило, присуще народу, представляется величайшим злом, потому что является одним из трех чудовищ, которые обрушиваются на человека во грехе, ибо забытье, неведение и лень порождают зло в душе человека.
Виноваты и мы, церковнослужители, у которых народ остается неосведомленным и неподготовленным, но виноват и народ, который упорно отказывается подготовить себя должным образом для принятия семени Божественного слова, и оно растрачивается и теряется: «иное упало при дороге… а иное упало на камень… а иное упало между тернием»[288].
Все мы, церковнослужители, которые пытаются сохранить свою паству и днем, и ночью заняты исполнением священных Таинств нашей Церкви, мы не можем пребывать в неведении, которое есть у народа. Закон и воля Божия через евангельское слово всем нам хорошо известны. Поэтому и нарушения наши не могут называться «неведением», как у народа, но зовутся «грехами». Ведь мы не боремся за спасение наших словесных овец. Где наш пост, бдения, молитвы и воздержание? Мы не живем, к сожалению, в должной степени так, как говорит апостол Павел: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?»[289] Кто из нас не спал ради спасения хотя бы одной души?
Народ грешит, не ведая ясности евангельского слова, поэтому «бит будет мало». Грешат и священники, но в знании истин веры Евангелия, поэтому «биты будут много»[290], будучи недостойными. И народ ответит за непослушание Божией воле и побуждениям своего доброго пастыря к спасению.
92. После падения Константинополя один аскет бродил по руинам города, и, приблизившись к разрушенному храму, увидел неописуемое: свинья с поросятами в святом Предложении! Он начал плакать и рыдать об осквернении святого места. Тогда появился Ангел Господень и говорит ему:
– Отче, почему ты плачешь? Разве ты не знаешь, что то, что ты увидел, более угодно Богу, чем недостойность священников, которые служили здесь? – И Ангел исчез[291].
Дрожащий священник перед святым престолом чувствует свою греховность, бессилие, недостойность и призывает Бога простить его за «грехи», а народ за «неведения».
Он горячо умоляет сделать его достойным принести бескровную Жертву и быть призванным «неосужденно и непреткновенно, в чистем свидетельстве совести нашея, на всякое время и место».
Священник, совершающий Таинство Божественной Евхаристии, должен иметь «неосужденную» совесть, чистую совесть, безвинную совесть!! Увы всякому священнику, который служит с виной в душе. И если он впал в тяжелый и смертный грех, то он обретает величайшее несчастье, величайшую кару, величайшее бремя. Совесть протестует, кричит и беспощадно терзает ум и душу грешного церковнослужителя. Ее обвиняющий голос – это безжалостный голос Бога.
Святой Иоанн Златоуст сказал: «Лучше пусть тебя укусит скорпион, чем уколы совести днем и ночью… Суд совести тебя бичует бесчисленное число раз и без сострадания. Если ты искренне не раскаешься, он будет мучить тебя всю твою жизнь, не считая вечного ада, который тебя ожидает!. Пойми, причастный Таинства Церкви, насколько ужасно быть осуждаемым своей совестью. Этот суровый суд будет постоянно грозить твоей душе. Не выдержит, не выдержит душа этих ежедневных угрызений совести»[292].
93. Много лет назад меня посетил один священник из епархии, который служил тридцать лет и, обязав меня не открывать его имени до его смерти, рассказал мне следующее:
– За все годы священства я ни разу не чувствовал того, о чем читал у старцев, в житиях святых и патериках, то есть никаких духовных изменений, видений нетварного света, Божественного утешения и радости, тайных откровений и т. д. И меня охватили сомнение и неверие в то, что хлеб и вино превращаются на самом деле в Тело и Кровь Христову. Возможно, это только символы, а не живая реальность? Мое духовное бессилие буквально сломило
