Вы, Николай Алексеевич, герой романа-исповеди, с удивительной безапелляционностью утверждаете: «К гонениям, которые обрушились на православную церковь сразу после Октябрьской революции, Сталин отношения не имел. Кому-то другому очень важно было уничтожить духовный источник, тысячу лет питавший народные массы, кому-то другому понадобилось перевести известное утверждение «Религия — опиум для народа».
Говорили бы прямо: Ульянову-Ленину. Это он издал декрет «Об отделении церкви от государства» в апреле 1918 года.
Далее вы пишете: «За осуществление декрета, засучив рукава, принялись сотрудники пятого отдела наркомата (?), среди которых не было ни одного православного». Этим сказано, что вера в Бога среди основного народа, исповедующего православие, была слишком глубока, чтобы кто-либо осмелился поднять руку на святая святых — церковь.
Это было самочинство со стороны Ленина, демократические игры с народом, «пускание пыли в глаза», а его слова «каждый свободен исповедовать любую религию» — фикция.
К тому времени Ленин был неизлечимо болен. И болезнь его бурно прогрессировала. А страдал он сифилисом, которым заразился в Париже от своей кухарки.
Болезнь эта имеет три стадии. Нелеченый или залеченный, он в первой и второй стадии существенных отклонений в физическом и психическом смысле не проявляет. Но третичный весьма опасен, если процесс локализуется в головном мозге.
В таких случаях появляются признаки и физических, и умственных сдвигов, широко известных медикам, как, например, мания величия, приступы резких головных болей с последующими парезами, параличами — в зависимости от того, в каких центрах головного мозга локализуются опухолеподобные узлы.
Сифилис — не позор, а несчастье, им можно заразиться не только половым путём, но и бытовым способом.
Далее вы, господин Лукашов, приводите цифры, констатирующие, что «только с 1918 по 1922 год по суду был расстрелян 2691 церковнослужитель, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. А без суда и следствия по меньшей мере 15 000 духовных лиц. Уничтожались монастыри, рушились храмы».
Но позвольте вас спросить, Николай Алексеевич, разве гонения коммунистов обрушились только на православие? Разве оно не коснулось католиков, мусульман, иудеев?
Ведь и с восшествием Сталина на престол Русского государства убийства, гонения, аресты священнослужителей и разрушение церквей, молельных домов не были прекращены.
По крайней мере, у нас на Кавказе они продолжались до конца тридцатых годов.
И какие это головотяпы, без ведома вашего Сталина, который к концу тридцатых годов прибрал всю власть к рукам, могли позволить себе рушить старинные храмы — бесценные творения русских зодчих, сбрасывать золочёные купола с крестами, разбивать колокола?
Вы, Николай Алексеевич, утверждаете, что до революции и после неё Сталин был не только одним из верных последователей Ленина, но, что ещё важно, одним из самых деятельных и дисциплинированных его соратников.
Это неправда! Он, как и вы, всю жизнь вёл двойную игру и в начале своего пути был сторонником Троцкого.
Джугашвили к тому же умел приспосабливаться, быть покорным тем, кто сильнее его, и даже услужливым, когда это выгодно, но грубым и беспощадным по отношению к тем, кто слабее и от него зависит.
Палач утолил жажду мщения
О друзьях-товарищах. Григорий Константинович Орджоникидзе на тринадцать лет моложе Сталина. Генетический корень рода Орджоникидзе берёт начало от зажиточных независимых крестьян высокогорного селения Горейши. В те далёкие времена каждое из поколений рода горцев строго придерживалось патриархальных устоев, соблюдало высоконравственные устои Домостроя и свято блюло лучшие нравы и традиции своего народа.
Константин рано потерял жену. Сыну Серго тогда не исполнилось и двух месяцев. Детей на воспитание взяла к себе тётушка, сестра по матери.
Возделываемых земель у горейшинцев было мало. Урожая с полей едва хватало на полгода, и потому мужчины вынуждены были заниматься отхожим
