– Нет, извини!
– И курить у меня нет, – сокрушенно посетовал Олег. От постоянной боли его лицо стало старым и некрасивым.
– Все видится таким бредовым и ненастоящим от начала до конца. Кажется, что можно протянуть руку и содрать этот мир, как кусок старых обоев, – Лавров закусил нижнюю губу и помрачнел.
Грот был вполне приличным склепом на двоих. На земляном полу покоилась пара плоских камней, в базальтовой породе было некое подобие ниши, куда они сложили оружие и фотокамеру; один угол они определили под уборную, и Виктор выкопал там неглубокую лунку. Дыра наружу была и световым, и вентиляционным, и слуховым окном. У них остался один работающий фонарь, а высунувшись наружу, можно было дотянуться до остатков снега, чтобы утолить жажду. Одежда была недостаточно теплой, чтобы переживать холодную ночь, но днем было вполне комфортно.
Виктор нагреб кусочки льда со снегом, затолкал во фляжку из-под коньяка, которую они опустошили с утра, отпил растаявшее и уселся на один из плоских камней, не отрывая взгляда от непролазного входа. Осинский тоже посасывал лед. Их желудки время от времени урчали от голода. Тем не менее за часы пребывания в каменной ловушке они как-то обжились.
Виктор отдал Олегу фляжку, взял нож и принялся изучать щель между глыбой, перекрывшей вход, и его старой границей. На самом деле камень был не монолитным, он состоял из двух продолговатых кусков, тесно притершихся друг к другу. Мечтать расшатать их ножом не приходилось, но опирались они на довольно податливый грунт из спрессованного снега и мелкого щебня, кое-где попадались и булыжники размером больше мужского кулака. Виктор расковыривал подкоп в надежде хоть как-то расшевелить многотонные камни.
Когда Осинский отлежался, он тоже присоединился к товарищу. Скорее всего, от их стараний не было проку, но сидеть и ждать помощи неизвестно сколько времени было совсем невыносимо.
– Как думаешь, сможет она дойти? – спросил друга Олег.
– Южный склон после схода лавины, вероятно, непреодолим, – ответил Лавров. – Но вот восточному досталось совсем немного, может быть, она сможет по нему спуститься, а потом обойдет гору к морю.
– В любом случае, она физически будет не в состоянии показать спасателям место сразу же. Так что придется заночевать тут.
Они оба понимали, что девушка может и не дойти – поскользнется, сломает ногу, сорвется в пропасть, заблудится в лабиринтах предгорий…
– А может, мы сейчас сами откопаемся?
– Может, и откопаемся! С материалами что делать будешь?
– Видео и фото у меня выкупит издательство «Альдебаран».
– А карту?
– А карту я, пожалуй, оставлю себе.
– Зачем она тебе? Украина на Антарктику вроде как не претендует.
– Я претендую, – пошутил Виктор. – Буду первым президентом Антарктиды, и избирателями у меня будут пингвины.
– Ну а все-таки? – не унимался Осинский.
– Сейчас не претендует, а дальше – как знать, полярная станция-то у нас есть, «Академик Вернадский».
– Да знаю я, британцы вам уступили за фунт стерлингов… Копию дашь снять?
– Со станции или сразу со всей Антарктиды? – хитро спросил Виктор.
– Что, конкурента во мне видишь? А ведь одной стране служили.
– Да, старик, я ни на минуту не забываю тот случай, когда ты душманскую гранату из окопа успел выбросить и жизнь нам всем спас…
– Ну вот, мы же побратимы с тобой теперь навсегда. Я тебе жизнь спас, ты – мне.
– Но табачок-то у нас теперь врозь…
В течение часа они молча вгрызались в грунт под каменной глыбой, когда услышали звук приближающихся шагов. Бывшие однополчане замерли. Слышимость была отличная. Вдруг в тиши они отчетливо услышали женский голос:
– Мужчины, вы там все живы?
И сразу же мужской голос по-немецки:
– Wer ist am Leben?
Лавров выпрямился и, подтянувшись, высунул голову:
– Guten Tag!
– Бей по роже только так! – отозвался снизу ничего не видящий, а потому не понимающий происходящего Осинский.
Перед гротом стояли счастливая до невозможности Анабель Феррер и невесть откуда взявшийся Ден Мюллер. У пилота гидроплана в одной руке было кайло, а в другой лопата.
– Тут ниже восточного склона озеро Мелимойу, представляете?! – весело щебетала Анабель по-испански, чтобы Мюллер тоже понимал. – А на озере самолет!
