Уральский узел

Часть 3 Сепары

Мне никто не указ,
Да и сам я себе не указ,
Доверяю лишь левой руке,
Маршруты рисую.
Ну а тот, кто указ –
Он не больно то помнит про нас,
Да и мы поминаем его в беде или всуе.
Что казалось бы проще,
Вот бог, вот порог.
Что же снова ты смотришь
В пустынное небо с испугом…

Андрей Макаревич

Екатеринбург, Россия. Грузовая ж/д станция. 09 июля 2020 года

Сепары…

Теперь мы все — можем с полным правом именоваться коротким и хлёстким словом «сепары». Мы — сепаратисты.

Сепаратизм…

Знаете, я всегда ненавидел Горбачёва и недолюбливал Ельцина. Мне, как и большинству русских казалось, что на них на обоих — лежит громадная планида вины за то, что происходило в 1990–1991 годах. За развал страны. За безумный парад суверенитетов. За крушение сверхдержавы. Но… большинство их тех, кто обвинял — обвиняли не в девяностом, не в девяносто первом — они обвиняли в благополучные нулевые — начало десятых. Это очень просто на самом деле — обвинять. И обличать. Сложнее представить себя — находящимся на месте тех, кого ты обвиняешь. И попробовать найти решение лучше.

А мне и представлять — не надо. Я — нахожусь на месте тех региональных баронов, которые развалили СССР. На месте тех злодеев, и у которых получилось (Кравчук) и у которых не получилось (Шаймиев, Дудаев). И находясь на месте тех злодеев, на месте тех людей, которые обречены потом на ненависть в поколениях — я начинаю немножко думать. Примерять на себя.

По-хорошему — а вот что делать? Хорошо жить в едином государстве, которым управляет справедливый и мудрый государь — вопросов нет. Сносно — можно жить и в государстве, которым управляет слабак или дурак — но который не мешает другим жить? А что делать, если центр государства захвачен, и если злоумышленные подонки — торопливо, боясь не успеть, ломают все жизнеобеспечивающие системы государства — экономическую, финансовую, правоохранительную. Что если ты это понимаешь, и вопрос стоит так — либо тонуть всем вместе, либо спустить шлюпки какие сможешь, погрузить всех кого только сможешь — и отчаливать, куда глаза глядят — подальше от засасывающей воронки.

И представьте, что вы лично отвечаете за несколько миллионов человек. Которые, когда у них дети голодать начнут — не на Москву пойдут походом, а придут спросить с тебя.

Мразь Кравчук понятно, чего хотел — отделиться, ничего другое его не интересовало — отделиться на любых условиях. Я профессора Плохия читал, если Кравчук чего и заслуживает, так это чтобы его на ближайшей осине повесили, и висеть, пока не сгниёт верёвка. Того же самого хотели и прибалты —