— И одна из них…
— Да. Только она не была моей. Она была общей.
— Как это?
— Да все просто. Долбёжка — общая девчонка. Личнуха — кому-то принадлежит, чаще всего буграм. Если не будешь давать — будут выслеживать и насиловать. Если не будешь участвовать со всеми — будешь всеобщим посмешищем.
— Трудное детство…
— Оно было не трудным. По сравнению с тем, что сейчас это так… смех.
— А полиция?
— Полиции было наплевать.
…
— Скажи одну вещь?
— Какую?
— Как ты стал тем, кем ты стал? Ты же начинал…
— Бандитом? Да все просто. Просто в какой-то момент ты решаешь для себя — всё. Но решить может каждый. А вот выдержать то, что будет потом — далеко не каждый. Мне Пикард много помог, я понял, как должно быть. Потом — вы меня через него завербовали.
— Мы тебя не вербовали.
— Да брось. Разница лишь в том, кто ты — долбёжка или личнуха. Если личнуха — тебя дерёт один. Если долбёжка — все.
Энн снова заглянула мне в глаза
— Володя. Мы тебя не вербовали, ты неправильно это воспринял и сейчас воспринимаешь. Речь идёт о том, как вы будете жить, как мы все будем жить.
…
— Мы не ненавидим Россию. Мы готовы вкладываться. Мы готовы разговаривать с вами. Но должен найтись кто-то, кто скажет как ты — хватит.
— Хватит — что?
— Хватит воевать со всем миром. Мне кажется иногда, что вы получаете какое-то извращённое удовольствие от того, что представляете угрозу для всего мира. А нам не смешно! Ты понимаешь, что потеряны двадцать лет? Двадцать лет, в течение которых мы не могли заниматься ни Азией, ни Ближним Востоком, ни Африкой. Потому что вы всегда были на фланге, мы не знали, что от вас ждать, вы всегда представляли угрозу. Нужен кто-то, кто скажет — хватит, давайте подведём черту. И мы — готовы это сделать.
Я перехватил руку Энн и перевернул её на живот
— Сейчас ты узнаешь, какую я представляю угрозу…
Информация к размышлению
