Сейчас — совсем уже умерший завод неожиданно бодро работал, роторные линии производства Луганского патронного завода неутомимо превращали металл в гильзы, затем — в патроны. А товарищ Ли Хонг, пожилой, под семьдесят китаец с военной выправкой — счастливо улыбался, глядя на линию, на рабочих в синих костюмах…
— Очень хорошо… — сказал он
Ещё бы ни хорошо — подумал я. Гильзы-то — тоже с клеймом Луганского патронного. И если что — следы приведут на неконтролируемую территорию, где и пропадут без следа. Ли Хонг — забирает две трети продукции, и треть оставляет мне — но всё финансирует сам. Точнее не он, а, как я подозреваю — ГРУ Народно-освободительной армии Китая. Китай в последнее время ставит перед собой грандиозные задачи в самых разных уголках земного шара — Африка, Ближний Восток, Латинская Америка. И иметь надёжное производство никем не отслеживаемых патронов — большое дело.
— Очень хорошо — сказал я. Полез в кейс и достал бутылку. — Не маотай, но…
— О, Калашников[36].
— Да. Есть такая водка…
Неспешно разговаривая, я и китаец, которого мне представили — вышли с территории цеха. Убогая реальность — словно пошла в атаку на нас — бурьяны, старый забор, ржавые ворота. Мы специально договорились ничего не делать, чтобы завод выглядел еле дышащим. Но все равно — настроение сразу ухудшилось.
— Не Шанхай, верно? — заметил я
— В вашей стране, — не принял насмешливого тона китаец, — длительное время работала пятая колонна. Пятая колонна достаточно профессиональная, хваткая, цепкая. Условием её работы служило то, что вы никак не могли определиться с отношением к своему прошлому. На Красной Площади у вас стоял Мавзолей, в котором я, кстати, был и не раз, а в Перми — у вас был памятник жертвам режима политических репрессий. В этом то и причина того что у вас есть. Надо быть очень уверенным в себе, чтобы идти в будущее.
— Вы хорошо знаете мою страну.
Китаец пожал плечами
— Это моя работа, товарищ Угрюмов. Ещё одним итогом работы пятой колонны в вашей стране — было повсеместное насаждение ложного утверждения о том, что Китай хочет захватить вашу Сибирь.
— А это не так?
Китаец отрицательно покачал головой.
— Нет. Это ошибка. Во-первых — мы и так имеет доступ к богатствам Сибири при наших деньгах. Это цивилизованный путь доступа. Во-вторых — тот, кто так думает, просто не понимает механизма нашей конкурентоспособности. Наша конкурентоспособность — в создании максимально плотных поселений на берегу моря или в устьях крупных рек с тем, чтобы добиться максимальной концентрации рабочей силы, максимальной концентрации производства в одном месте и максимального использования дешёвой водной логистики для торговли. Всему этому — занятие Сибири в корне противоречит. Возможно, мы когда-либо будем претендовать на Владивосток, который правильно называется Хайшеньвей, поскольку это очень привлекательная территория в плане возможностей её развития — но Сибирь нас не интересует и вряд ли когда-то заинтересует. Нет, товарищ Угрюмов.
— Спасибо за откровенность.
— Не за что.
— Скажите — откровенно сказал я — вы заинтересованы в нас?
Китаец кивнул
— Да, заинтересованы. По двум причинам. Первая — мы понимаем, что американцы не тронут нас только тогда, когда есть вы. Они не могут напасть открыто на одного из нас, потому что боятся тут же получить удар от второго. Но если вас не будет — нападение на нас станет лишь вопросом времени. Мы знаем, что США хотят создать Дальневосточную республику на землях России. Как только это произойдёт — у нас на северной границе появится враг. Они совершенно точно лягут под американцев — как легла Прибалтика и Украина. Такова уж судьба всех новых и глупых народов — быть союзниками США.
…
— А вторая причина — напомнил я
— Вторая… — китаец посмотрел на свои руки, — вторая…
Я заметил на руке следы от … ожогов, что ли.
— Это от доменной печи. Печь взорвалась
…
— До этого я воевал. С Вьетнамом, где только что победили американцев. Чуть не погиб. Зачем нас толкнули туда, почему не вспомнили, от кого нас освобождали в сорок девятом — не пойму…
…
— Мы стали богатыми. Но порядочные люди помнят — именно русские пришли и помогли нам собрать Китай заново. Снова превратиться в единую
