блуждавшее в лабиринтах ума, знает, что я плыву над башнями Атлантиды, хранящими в глубинах свое великолепие, для того, чтобы с истечением новых циклов, явиться взорам изумленных людей, и обрадовать наших отдаленнейших правнуков счастьем новых раскопок, которые будут неизмеримо изумительнее, чем, обогатившие нашу мысль, раскопки Египта, Халдеи, всех стран, дорогих человеческому сознанию.
Летучие рыбки, для чего вы дразните меня? Ведь, если я что-нибудь и знаю, я не смею и не могу это рассказать, я могу только бросить намек.
Атлантида потонула, Тайна спрятала концы. Только рыбы в час разгула Заплывут в ее дворцы. Проплывают изумленно В залах призрачных палат. Рыбий шабаш водят сонно, И спешат к себе назад. Лишь светящееся чудо, Рыба черный солнцестрел, От сестер своих оттуда В вышний ринется предел. Это странное созданье Хочет с дна морей донесть Сокровенное преданье, Об Атлантах спящих весть. Но как только в зыби внидет, В чуде — чуда больше нет, Чуть верховный мир увидит, Гаснет водный самоцвет. Выплывает диво-рыба, В ней мертвеет бирюза, Тело — странного изгиба, Тусклы мертвые глаза. И когда такое чудо В Море выловит рыбак, Он в руке горенье зуда Будет знать, как вещий знак. И до смерти будет сказку Малым детям возвещать, Чтобы ведали опаску, Видя красную печать. Детям смех, ему обида. Так в сто лет бывает раз. Ибо хочет Атлантида
