меняПрозрачный отблеск на вещах и лицах,Как будто всюду лепестки лежалиТех желто-розовых некрупных роз,Название которых я забыла.Безветренный, сухой, морозный воздухТак каждый звук лелеял и хранил,Что мнилось мне: молчанья не бывает.И на мосту, сквозь ржавые перилаПросовывая руки в рукавичках,Кормили дети пестрых жадных уток,Что кувыркались в проруби чернильной.* * *Тебе покорной! Ты сошел с ума!Покорна я одной Господней воле.Я не хочу ни трепета, ни боли,Мне муж палач, а дом его тюрьма.Но видишь ли! Ведь я пришла сама;Декабрь рождался, ветры выли в поле,И было так светло в твоей неволе,А за окошком сторожила тьма.Так птица о прозрачное стеклоВсем телом бьется в зимнее ненастье,И кровь пятнает белое крыло.Теперь во мне спокойствие и счастье.Прощай, мой тихий, ты мне вечно милЗа то, что в дом свой странницу пустил.1921
,
«Мурка, не ходи, там сыч...» – единственное стихотворение из «Вечера», которое А.А. Ахматова случайно включила в рукопись «Подорожника». Она скиталась по чужим «углам» и, видимо, не имела под рукой книги «Вечер».
Расширенный вариант стихотворения, опубликованного в «Подорожнике» 1914 года.