«Черта оседлости» и русская революция

производства взрывов, что и привело к казачьим обстрелам и захватам этих молельных домов. Неудивительно, что многие евреи, особенно старики, были очень недовольны молодыми еврейскими экстремистами, чья террористическая деятельность приводила к погромам: “Они стреляли, а нас бьют…”» (выделено мной. — В.Б.).

Гейфман пишет: «Большая часть террористических актов, приведённых в исполнение евреями, была совершена в районах черты оседлости, где жертвами революционеров, в первую очередь анархистов, были представители местной администрации, главным образом полицейские, казаки и солдаты…

Проводили они также мелкие акты экспроприации и нападения на мелких дельцов, особенно на тех, кто оказывал им сопротивление. В одном случае в маленьком промышленном городке Кринки в январе 1906 года фабриканты пытались защититься от анархистов, объединившись в союз, но во время их первого же собрания революционеры взорвали бомбу в синагоге, где оно происходило…».

Но это был не акт проявления антисемитизма, а акция устрашения одних евреев, не поддерживающих революционные выступления других евреев.

И далее: «Хотя не секрет, что члены монархических и правых групп с энтузиазмом участвовали в антисемитских выступлениях, всё же часто революционные экстремисты в районах черты оседлости сами явно провоцировали репрессии со стороны консерваторов — репрессии, направленные поначалу не против еврейского населения вообще, а только против еврейских революционеров…

Это особенно относится к случаям, когда радикалы бросали бомбы или стреляли в участников патриотических или религиозных собраний и демонстраций, а также в отдельных христиан, при этом иногда жертвами становились и невинные прохожие, включая детей и стариков, что провоцировало антисемитские настроения и попытки возмездия…» (Гейфман).

Гейфман отмечает, что в своих работах об участии евреев в русском революционном движении некоторые мыслители, прежде всего Бердяев, писали, что еврейские радикалы вышли из среды, где главными отличительными чертами были глубокая, многовековая гордость, ощущение своего избранничества, ощущения себя избранным народом.

«Эти писатели пытались найти корни еврейского радикализма в концепции, лежащей в основе еврейского национального и религиозного самосознания — в мессианской идее… Особенно надо остановиться на деятельности Бунда, еврейской организации, которая никогда не признавала террор приемлемой формой борьбы, что, однако, не мешало ее руководителям оказывать моральную поддержку террористам разных партийных направлений, а рядовым членам — принимать время от времени участие в террористических актах» (Анна Гейфман).

Бунд — Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России — партия еврейских ремесленников и промышленных рабочих, возникла на учредительном съезде, проходившем в 1897-м году в Вильно. Бунд выступал за национально-культурную автономию для восточно- европейского еврейства, создание светской системы просвещения, поддерживал развитие культуры на языке идиш. Считалось, что благодаря этому евреи не ассимилируются и сохранят свою обособленность, Бунд выступал против репатриации евреев в Палестину.

Лидеры Бунда не упускали возможностей использования политических убийств, совершённых другими организациями, в интересах революции вообще, аплодируя героическим подвигам террористов в борьбе с ненавистным царским режимом.

Так, в 1902-м году Бунд выпустил листовку по случаю очередной годовщины убийства императора Александра II: «Будем сегодня вспоминать наших великих революционных предшественников, проявивших такой героизм в борьбе с царским правительством. Пусть память об этих бескорыстных героях и борцах… даст нам новую силу для борьбы с проклятым самодержавием».

Многие бундовцы открыто заявляли на партийных съездах о поддержке террористических методов, а четырнадцать местных комитетов публично пропагандировали терроризм. Это привело к тому, что на пятой конференции Бунда в Бердичеве в августе 1902-го года была принята резолюция о целесообразности «организованной мести».

Если лидеры Бунда признавали террористические методы, то бундовцы на местах готовы были активно участвовать в их осуществлении.

Как и в других революционных группах, месть была одним из основных мотивов политических убийств, совершённых членами Бунда. Особенно в отношении служащих полиции и коллаборационистах. Так, например, в еврейском местечке Жагоры, где в конце 1905 года вся власть была в руках бундовцев, они приговорили к смерти двух провокаторов и намеревались казнить исправника и других.

Наиболее известным террористическим актом Бунда был выстрел Гирша Лекерта в губернатора Вильно в 1902-м году, который приказал высечь двадцать молодых евреев после первомайской уличной демонстрации.

По этому поводу Центральный комитет Бунда выпустил прокламацию: «Мы не можем думать и говорить спокойно о том, что произошло в Вильно. Из тысяч честных сердец несётся один общий крик: месть!.. Мы уверены, что из среды еврейского пролетариата восстанет мститель, который отомстит за надругательство над своими братьями; и если будет пролита человеческая кровь, то вся ответственность за это падёт на царя и его диких слуг».

На этот призыв и отозвался Лекерт, про которого Центральный комитет Бунда написал: «Честь и слава мстителю, принёсшему себя в жертву за своих собратьев!».

Хотя члены Бунда практиковали террористические акты в целях мести, наказания, они проводились также в целях устрашения своих врагов, доведения их до полного паралича, что особенно проявилось в 1905–1907 годах, когда бундовцы на местах, например, в Гомеле, терроризировали полицию,