процентная ставка до даты погашения серии. Это было, как правило, 126 дней. После этого клиент мог получить деньги за вычетом минимальной маржи банка в размере 2–3%. Что касается вклада «ГКО», то граждане могли просто купить облигации со сроком погашения 99 дней. Спустя 14 дней, когда облигации уже вырастали в цене, они продавались, после чего покупались новые, которые так же гасились через 99 дней. И так далее. При этом доходом являлся курсовой рост облигаций за каждые 14 дней. А по выдаче вклада клиенту суммировался общий процент. Читая эту рекламу, можно было, конечно, спросить: а откуда, собственно, берется высокий доход по этим загадочным облигациям? И не рискованно ли все это? Уж очень схема напоминала печально известный АО «МММ», рухнувшее пару лет назад. Однако Скрипелев тут же отметал все подозрения: «Судите сами. Мы ведь предлагаем не бумаги каких-то финансовых пирамид, а одни из самых надежных. И во-вторых, вкладчик всегда может досрочно забрать свои деньги. В таком случае он все равно получит проценты, только по ставке обычного вклада „до востребования“».
В принципе крах пирамиды ГКО наступил уже в декабре 1997 года, когда выплаты по старым облигациям превысили доходы от новых. Однако в тот момент дефолта удалось избежать, сняв ограничения для иностранцев. Это оттянуло крах, но одновременно позволило инвесторам зарабатывать на нищей России. Облигации продавались по цене 50–60% от номинала, но уже через несколько месяцев Центробанк выплачивал владельцу полную стоимость. Ну а летом 1998 года пирамида все равно начала рушиться. Российский финансовый рынок был близок к коллапсу уже в начале июля, наиболее тяжелым стало 7-е число. И как раз в этот день доходность ГКО впервые превысила психологическую отметку в 100%, остановившись на 120%. «И это на фоне почти полного отсутствия денег в Российской торговой системе (РТС), где совершается львиная доля сделок по ценным бумагам, и очередного падения котировок акций ведущих российских компаний – „голубых фишек“, – писали „Известия“. – Ситуация на рынке ГКО мгновенно, по принципу сообщающихся сосудов, отразилась на валютном рынке. Рубли стали активно переводиться в доллары, соответственно курс российской валюты в очередной раз оказался под угрозой». Но тогда угрозу все же устранили. Центробанк резко поднял ставку рефинансирования, а доходность по ГКО вернулась к 100%.
10 июля Кириенко и министр финансов Михаил Задорнов выступили в Совете Федерации, где объявили, что средств на погашения зарплат в регионах нет, программа выдачи льготных кредитов селу приостановлена на неопределенный срок, а в бюджете по-прежнему не хватает средств даже на то, чтобы профинансировать самые насущные расходы. Коснулся Сергей Владиленович и ГКО. Он посетовал, что приходится обслуживать долг в 51 миллиард долларов, в котором превалируют те самые пресловутые краткосрочные облигации. «Каждую неделю нам надо изыскивать по 7 миллиардов, а всего в июне придется заплатить 30 миллиардов, чтобы погасить внутренний долг, – говорил Кириенко. – Прибавьте к этому еще 30 миллиардов, которые необходимы для обслуживания тех статей бюджета, которые ждать не могут, и сравните полученную сумму с доходами, что превысят в текущем месяце 22 миллиарда». Фактически премьер поставил сенаторам ультиматум – либо принятие срочных мер, либо банкротство.
В середине июля ситуация еще выглядела не то что оптимистически, но не безнадежно. Анатолий Чубайс, который после отставки занял пост главного переговорщика с международными финансовыми организациями, сообщил, что им достигнуто соглашение о новом кредите для России в размере 22,6 миллиарда долларов, из которых почти 15 должны были поступить уже в 1998 году. «Получение могучего стабилизационного кредита на Западе должно стать той долгожданной хорошей новостью, которой заждался отечественный финансовый рынок, переживающий многомесячный кризис», – сообщали СМИ. А правительство приступило к объявленному «разбору пирамиды ГКО». Суть ее состояла в том, чтобы перевести краткосрочные заимствования в более долгосрочные с постепенным их сокращением. Всем держателям облигаций было предложено обменять их на облигации, деноминированные в доллары с длительными сроками погашения. Договорились даже до того, что это будет эдакий «тест на патриотизм», кто хочет, а кто не хочет помочь своей стране долговое бремя и нагрузку на бюджет.
В этом призыве содержались и наивность, и одновременно безысходность. Неужели кто-то всерьез верил, что спекулянты и игроки ради страны добровольно откажутся от сверхприбылей? Следующим же шагом должно было стать полное прекращение выпуска долговых обязательств сроком менее одного года. Однако было уже поздно…
Возвращаясь к августовским дням, 12 августа стало известно, что обещанное было экстренное заседание Госдумы не состоится. Несмотря на угрозы Кириенко и его увещевания о критическом положении, большинство депутатов попросту не захотело прерывать свой отдых. Да и чего он там нового скажет? Опять про свои налоги и акцизы! Обойдутся без нас… Более того, спикер Селезнев еще и предъявил претензии к правительству, что депутатам задерживают зарплату. И пока деньги не выплатят, обращаться к коллегам с воззванием он не станет.
В общем, в середине августа правительство оказалось перед сложной дилеммой. Истратить скудные средства, в том числе первый кредитный транш МВФ, на погашение очередных обязательств по облигациям или направить деньги на зарплаты бюджетникам, долги по которым росли как снежный ком. Реально выбор был еще жестче: платить по облигациям (19 августа на эти цели надо было перечислить 5,5 миллиарда долларов) и сделать положение с зарплатами и другими выплатами почти безнадежным либо заплатить бюджетникам и сделать безнадежным положение с облигациями. Как раз в это время пришла новость о «малом дефолте» в Якутии. Из-за масштабного наводнения бюджет региона был практически разорен, и руководство заявило о невозможности выплат по облигациям Республиканского займа. На фоне этих событий и начавшегося обвала финансового рынка президент Ельцин сделал свое историческое, но не вполне уместное заявление, что никакой девальвации рубля не будет. «Это я заявляю твердо и четко», – отметил он. Кстати, Ельцин в это время находился в Новгороде, где пообещал в ближайшее время вернуть городу историческое имя – Великий Новгород. А Немцов тем временем поехал на свое, как оказалось, последнее правительственное задание – проводить в Шахтах (Ростовская область) совещание по вопросу субсидирования угольной отрасли. Там же он последний раз слазил собственно в шахту…
