Знают. Знают и бандитские крыши, и адреса боевиков, и бандитскую недвижимость у нас в стране и за границей. Знают тех, кто отмывает деньги мафии, вкладывает их в компании в России и за рубежом. Знают сами компании и их счета в банках. Знают и аферы, которые прокручивает мафия. Почему же не очищают страну? Я скажу: на каждого вора в законе находятся несколько „друзей в законе“. Если судью не купят и не запугают снизу, находится человек наверху, который звонит и решает все вопросы… У нас десятки миллионов неимущих, получающих грошовые пенсии. Миллионы людей не получают зарплаты за свой труд. А у бандитов все в порядке. И „мерседесы“. И виллы под Москвой и за кордоном. И „подогрев“ в зоне. И отдых на Канарах после случайной отсидки». Лебедь в общем-то справедливо указывал, что в России к середине 90-х сформировалось как бы два государства. Одно официальное, которое собирало налоги, но при этом не выполняло свои прямые социальные и правовые функции. Второе – бандитское, которое тоже собирало «налоги» и при этом взяло на себя часть «правовых» функций государства официального. К любому человеку, начавшему собственный бизнес, рано или поздно подходили коротко стриженные мужики в малиновых пиджаках, ну или на худой конец «пацаны» в спортивных костюмах и спрашивали: «Кому платишь?» При этом Лебедь намекал, что данная система сложилась вовсе не при Ельцине, а еще при коммунистах. И тогда были теневики, воры и организованная преступность. И советская власть сажала только тех, кто не хотел делиться с властью или слишком зарывался. А потому, мол, возвращать к власти коммунистов тоже нет смысла.
«Я не скажу, что мы полностью уничтожим преступность, но мы разрушим бандитские крыши, очистим улицы, – обещал генерал. – Я хочу дать твердый Закон стражам порядка, чтобы они очистили нашу страну от заразы… Ельцин разрушил прежнее государство. Я должен убрать мусор и начать строительство новой свободной России. Это мой долг перед моей Родиной. Никто другой не сможет его исполнить. Наши дети не будут играть в бандитов и путан». Впрочем, накануне выборов почти никто не рассматривал Лебедя, позиционировавшего себя как своего рода комиссар Катани – герой известного телесериала про сицилийскую мафию, в качестве серьезного кандидата в президенты. И его будущий успех стал такой же сенсацией, как и победа Жириновского в декабре 1993 года. Правда, сама мафия, которую Лебедь обещал уничтожить, восприняла его угрозы вполне всерьез. Автору самому приходилось слышать из уст соответствующих людей, мол, надо голосовать за Ельцина, а то мало ли чего от этого Лебедя можно ожидать, братве жизни не будет!
«Нового кандидата в президенты не виделось»
Спустя четыре года, прошедшие после распада СССР и краха социализма, большинство граждан испытывало глубокое разочарование. Оно и понятно: вместо обещанного процветания и богатства народ получил развал большинства предприятий, массовое обнищание, безудержную инфляцию, задержки пенсий, огромный рост преступности и т. д. Вчерашним успешным инженерам и преподавателям, чтобы прокормить семьи, приходилось переквалифицироваться в челноков и продавцов, а те, кто не хотел, вынуждены были месяцами ждать постоянно задерживавшуюся копеечную зарплату. Даже общественный транспорт (в особенности маршрутки) многим стал не по карману! А по-настоящему благами новой реальности смогли воспользоваться только коммерсанты и жулики. «Из квартала в квартал растет плата за коммунальные услуги, услуги связи, бытовые услуги, проезд, лекарства, и все это на фоне неуклонного роста цен на продукты питания, в том числе на самые необходимые, – писал в газету пенсионер А. Мювтин из захолустного города Ветлуги. – Пополнить свой бюджет мы не можем из-за безработицы, а заниматься торговлей или платными услугами не позволяет прошлое воспитание». Понятно, что во многих бедах народ обвинял тогдашнего президента, который «всё развалил» и «не выполнил обещания», а предстоящие выборы давали хоть какую-то надежду на перемены к лучшему. «С приближением выборов 1996 года возрастало социальное напряжение, – писал в своем дневнике автор. – Нового кандидата в президенты не виделось, действующий президент имел очень низкий рейтинг, а реальным кандидатом от оппозиционных сил постепенно стал Г. Зюганов».
Социологические опросы показывали, что 30% населения выражали полное согласие с высказыванием «При коммунистах все было лучше, я хотел бы, чтобы все стало по-старому», а еще 33% частично соглашались с этим. В победу же действующего президента, имевшего рейтинг 8–9%, в начале 1996 года не верило даже большинство его сторонников. Масла в огонь добавляли провалы в ходе Чеченской войны, коррупционные скандалы и разговоры о беспробудном пьянстве Ельцина. Помню характерную сцену из того времени: в переполненном автобусе вполне приличная пенсионерка открывает бутылку вина и хлебает прямо из горла, после чего, поглядев на удивленных пассажиров, говорит: «Президент пьет, а нам сам Бог велел!» Что касается самого Ельцина, то в 1996 году это уже был не тот Ельцин, которого все знали в 1991-м. Из демократа и либерала, пришедшего к власти под лозунгами свободы и демократии, он превратился в авторитарного правителя, показавшего, что при случае он готов применить силу и войска даже в Москве. «Если в 1991 году кресло президента было завоевано Ельциным с помощью „демократических идей“ и „демократов“, которым он, как порядочный человек, старался быть верным, то в 1993 году кресло президента было завоевано Ельцину радениями силовиков и аппарата, – отмечал политолог А. Дахин в феврале 1996 года. – С этого времени последние становятся президенту ближе, что проявляется в политике по отношению к Чечне. Окружение президента стало формироваться уже преимущественно не по идейному, а по принципу личной преданности». Автор полагал, что Ельцин в итоге вернулся в своей работе к административным и «парткомовским» методам, на которых и был воспитан когда-то. Возможность переизбрания он так же ставил под сомнение: «Сможет ли наш президент, который почти не покидает Московской области, обеспечить себе достоверное представление о ситуации в стране? Кажется, что вряд ли, потому что для этого ему пришлось бы отказаться от своего обыкновения „мыслить просто и действовать привычно“. Короче, отказаться от самого себя, отказать своим друзьям-соратникам (Коржаков, Тарпищев и др.), когда жизнь и карьера уже вполне сложились, не по силам человеку в возрасте и со здоровьем Б. Ельцина». Некоторые всерьез предлагали сторонникам «демократии» сделать ставку не на действующего президента, а на Григория Явлинского или Виктора Черномырдина. Мол, эти кандидатуры не запятнаны так, как Ельцин, не ассоциируются с «шоковой терапией» 1992 года и развалом страны, а также войной.