спокойно разлегся на леопардовой шкуре.
Поднялся месяц и осветил все вокруг. Шум и крики животных наполнили лес. Где-то бормотала сонная обезьяна, в кустах пронзительно кричала какая-то ночная птица. Природа жила и ночью.
Юноша нарочно ушел со стоянки, последнее время он привык ночевать в лесу. Это не было причудой, а вытекало из того положения, которое он занимал в орде.
Ему неприятно было идти в пещеру юношей, так как знал, что они станут расхваливать его и называть разными именами, вспоминать его победы, будут рассказывать, что когда он родился, в него вошел какой-то храбрый, давно умерший предок, который передал ему свои достоинства, они будут говорить, что он давно уже может разрисовать свое лицо и тело и если не делает этого, то только из скромности, потом они начнут разговор о женщинах. Разговор этот будет длинным и откровенным. Вначале станут говорить, что все женщины и девушки желают одного Гая, а он, чудак, удирает от них. Ах, какая хорошенькая Красная Вишня! Как колышется ее тело, когда она ходит. Какая она здоровая и румяная, какая у нее прекрасная грудь, как ни у одной из женщин. Какая веселая эта толстая Сплетница, правда, она чересчур уж болтлива, но может показаться соблазнительной хоть какому угодно охотнику. Какая она бесстыдная. Она нарочно носит короткую шкуру, чтобы соблазнять юношей своими голыми ногами и бедрами. А как красивы девушки. Они смелы, как юноши, они научились стрелять из луков и бросать копья. Ха-ха… Они хотят заменить юношей, но эта роль им не подходит. Старшие из них уже ходили в этом году с охотниками за хворостом и этим летом, верно, много народится детей. Это хорошо, орда станет большой и могучей, она займет все поля, луга и леса, ей тогда будет принадлежать весь мир…
Потом начнется самое главное: каждый начнет хвастаться своей смелостью и рассказывать, сколько отважных подвигов он совершил. Еще несколько таких подвигов — и он сумеет поселиться в пещере взрослых охотников и разрисовать свое тело. Разве не он помог убить медведя, разве не он первый ранил стрелой дикую кошку, напавшую на детей? О, в каждом из них живет отважный предок, который толкает их на храбрые и смелые поступки. И у каждого из них присвоенный предок оказывался самым храбрым и самым разумным… Нет. Гай не мог перенести такого хвастовства, он ни за что не пойдет туда, в пещеру юношей.
Самое неприятное заключалось в том, что после таких разговоров юноши начинали пробовать свою силу друг на друге. После отдельных стычек в пещере подымалась целая война, к юношам присоединялись подростки, и тогда подымался такой шум, что даже глина с потолка и стен сыпалась комьями. Любопытные женщины, собравшись у входа, посмеивались над драчливыми петухами. Взрослым охотникам приходилось вмешиваться и прекращать эти драки. Гаю, взрослому юноше, было стыдно слушать от охотников такие замечания, так как он давно перестал принимать участие в играх своих сверстников.
Он мог пойти в пещеру к женщинам, но уже от одной такой мысли он начинал краснеть. Он хорошо помнил, как один раз решился войти в пещеру, чтобы переночевать там в одном из углов. Несколько женщин легли подле него и начали ласкаться. Они прижимались к его телу своим теплым телом и горячим лицом к его лицу, которое тоже пылало как огонь. Они обнимали его своими руками, касались нежными коленями его ног, а он сопротивлялся или же лежал неподвижно, как камень. Женщины были недовольны и сердились, а болтливая Сплетница долго насмехалась над ним. Идти в женскую пещеру он просто боялся. Если бы он пошел туда еще раз, с ним наверное, произошло бы там что-нибудь, и он сам не знает, что было бы потом. Его могли потом так засмеять, что ему стыдно было бы показаться в орде. Мысль о пещере взрослых он бросил совсем. Пусть не думают, что он претендует на что-то особенное. Это невежливо. Если бы он был подростком, он мог бы там проводить дни и ночи, слушая разумные рассказы взрослых. Когда-то он частенько поступал так, но теперь… Теперь уже было неудобно. Пусть они сами всей ордой решат когда-нибудь, достоин ли он чести быть взрослым охотником. В пещере же стариков здорово кусались блохи.
Эти соображения заставляли его отделяться от орды и в большинстве случаев он ночевал в лесу. Это нравилось ему независимо от всех прочих соображений, мешавших ему ночевать в орде. Ночью можно было наблюдать очень много интересного. Хищные звери выходили из своих логовищ и нападали друг на друга. Только ночью, незаметно где-нибудь укрывшись, можно изучать привычки и характер зверей, только ночью можно совершенствовать свою наблюдательность и слух, слушать, как издалека к тебе подкрадывается шакал или гиена, и тихий неуловимый шелест наполняет местность. Тогда напрягаются все мускулы, и человек становится осторожным и хитрым, как звери, которые окружают его.
Гай лежал на своей леопардовой шкуре и понемногу засыпал чутким сном, готовый вскочить на ноги при малейшей опасности. В его воображении вставали знакомые лица людей, и он засыпал, убаюкиваемый шелестом листьев.
Тем временем громадный медведь, который последние дни лежал в своей берлоге больной, блуждал теперь, голодный и злой, по лесу в поисках добычи.
Он был голоден и поэтому неосторожен. Он шел, ломая кусты и сильно шумел. Юноша вначале сквозь сон ничего не разобрал. Ему казалось, что он сам рубит кусты, отыскивая какую-то пещеру. А медведь подходил все ближе, он шел напрямик, не выбирая дороги.
Сильный треск разбудил Гая. Его правая рука сразу схватила копье, и он напряженно стал смотреть перед собой. Прямо на него, как черный призрак, двигался медведь. Заметив вдруг юношу, медведь злобно зарычал. Его рев был сердитым и долгим. Еще момент — и тело юноши было бы в лапах у медведя, но он быстро отскочил и выставил копье. Медведь напоролся на него, и оно вошло ему в грудь. Медведь со злобой переломил копье и дико заревел. Удар юноши не угодил медведю в сердце. Он лишь смертельно его ранил, и все теперь зависело оттого, долго ли тот протянет. Его злость была
