прямо вошел в указанную мне квартиру и застал бедную девушку одну; старухи не было дома. Боже мой! эта девушка была моя сестра! Но мне слишком- тяжелы воспоминания об этом ужасном деле; скажу вам коротко, что сестра моя была возвращена лордом Бемолем матери, но матушка, скоро умерла от нужды. Тогда малютка попалась в руки гнусной женщины, которая выростила ее, чтоб пользоваться её красотою, присвоив себе имя матери. Нет надобности говорить, была ли наказана эта женщина. Я должен был скрыть от света на несколько месяцев несчастную сестру. Ребенок, который поручен вам, сын её. О! для меня было бы легче найти сестру в могиле, нежели в руках этой женщины. Но я любил мою Люси, и она была достойна этой безграничной привязанности. её кротость, её ум, её красота заслуживают величайшей любви. Через год я повез ее в Сицилию, и оттуда начал процес против старого лорда Кембля. Мне удалось доказать законность брака матушки; моей сестре было возвращено имя нашего отца. Я хлопотал только для неё, не упоминая о своих правах: я думал, что мое прошедшее может когда-нибудь обнаружиться, и потому решился не называть себя перед светом её братом, чтоб не связывать её судьбы с моею неверною участью. Половину своего состояния отдал я ей. Она вышла замуж и живет здесь. Теперь вы все знаете. Простите ж, мой друг. Я слишком взволнован, мне нужно отдохнуть. О, как легко на душе, когда имеешь человека, которому можно поверять свои заботы, свои опасения!»
V. В семейств Эриксенов
Доктор Эдуард Эриксен, старший брат Артура, уныло смотрел на своих маленьких детей, игравших с третьим, двухлетним малюткою. Он думал о неприятной сцене, которую вчера имел с женою. Возвращаясь домой с визитов, Эдуард был поражен сильным горелым запахом, наполнявшим комнаты; он бросился в детскую, и нашел там няньку своих детей, по обыкновению, занятою сплетнями с горничною его жены; детей не было.
– Что такое случилось у вас? Отчего такой дым в комнатах?
– Я не знаю, недовольным тоном отвечала нянька.
– Где дети?
– Играют, должно-быть, на кухне.
Он велел привесть детей, и испугался, увидев, что у его сына опалены волосы. На расспросы отца, малютка отвечал, что он играл у печи и платье на нем вспыхнуло, так-что ребенок едва не сгорел. Эдуард пошел в комнату жены; она спокойно сидела в креслах, зевая и пересматривая модные картинки.
– Ты не знаешь, что делается с детьми? сказал муж взволнованным голосом.
– Ничего особенного.
– Они едва не сгорели.
– Нянька мне сказывала. Но ты вечно преувеличиваешь всякие пустяки.
Эдуард начал упрекать жену за беспечность о детях. С нею сделалась истерика. – Ныньче, воротившись домой после визитов, Эдуард уж не застал жены дома – «Она уехала к своей матушке», отвечала ему горничная. Эдуард предположил, что это следствие вчерашней сцены и думал о своих неприятностях.
– Эдуард, ты поступил чрезвычайно-неосторожно, сказал Артур, входя в комнату брата: – ты знаешь легковерие твоей жены, сварливый характер тещи – возможно ли подавать им такие поводы к подозрениям?
– Что такое? спросил, встрепенувшись, Эдуард.
– Откуда взял ты этого ребенка, который играет с твоими детьми?
– Ах, Боже мой! самая простая история: несколько дней назад, меня позвали к одной больной; я нашел девушку, в последнем периоде чахотки; помочь было невозможно, но я продолжал посещать ее, чтоб не лишать ее надежды. Я показался ей добрым человеком, и бедняжка решилась наконец высказать мне свое горе: у ней было дитя, и она мучилась мыслью, что оно останется бесприютным после её смерти. Мне стало жаль; я обещал не оставить малютку. Вчера эта девушка умерла, и я велел принести её сиротку к себе. Надобно пристроить бедного ребенка. Его принесли сюда нынче поутру.
– И не сказал об этом жене?
– Вчера она не хотела видеть меня, после своего истерического припадка. Ныньче утром, когда мне надобно было отправляться на свои визиты, она еще спала.
– Но знаешь ли ты, что ты наделал?
– Что ж такое?
– Твоя теща говорит, что ты был знаком с этою девушкою, что этот ребенок – твое дитя; что ты самым ужасным образом оскорбил жену, взяв к себе в дом этого ребенка; что твоя жена не может после этого оставаться в моем доме и должна просить развода.
– Боже мой! какая нелепость! сказал изумленный доктор: – подумай сам, такой ли я человек, чтоб можно было выдумывать обо мне подобные пошлости?
– Но их однако выдумали. Быть-может, теща и жена твоя через несколько времени образумятся, по, во всяком случае, после глупой сплетни, ты не должен оставлять этого ребенка в своем доме.
– Но что ж мне делать?
