оппонентами. Больше того, в этом они были признанными мастерами. Нынешние украинские националисты вообще не способны ни к какому диалогу, в чем можно убедиться, просмотрев их выступления.
Однако эта абсурдность и алогичность массового сознания и массового восприятия на Украине не являются результатом одного отдельно взятого Майдана или следствием общественной поддержки националистических настроений. Конечно, к этому привела совокупность факторов. За последние 25 лет Украина стала неким колониальным сырьевым придатком Европы. И с этой точки зрения говорить о каком-то национальном достоинстве невероятно тяжело.
Не надо также забывать, что без участия олигархических кругов никакая «революция достоинства» в принципе не могла бы состояться. Именно эти люди и вынесли украинский национализм на политическую вершину. Похожая ситуация наблюдалась в Прибалтике в начале 1990-х годов. С той лишь разницей, что тогда не было олигархов, их место занимали представители советской партийной номенклатуры. Используя те же примитивные механизмы воздействия на обывателя, они сумели реализовать классическую схему, предложив всем вместе — условно говоря, латышам, русским, евреям и другим — голосовать за независимую Латвию, чтобы наконец-то начать жить как люди. Главное — подальше от азиатско-ордынского ГУЛАГа. После того как произошло отделение, русские, евреи и все прочие не получили гражданство, и их сразу же стали ущемлять во всех возможных правах.
При этом, естественно, никакого развития экономики не последовало. Скорее, напротив: новые власти начали планомерно ликвидировать все, что осталось от СССР. Показательна история знаменитой Рижской автобусной фабрики (РАФ), выпускавшей всеми любимые в Советском Союзе микроавтобусы. После распада СССР российские производители предлагали РАФу продолжить взаимовыгодное сотрудничество. Но новые владельцы завода посчитали, что им это не нужно. Затем они попытались диктовать свои условия, в результате чего россияне решили, что целесообразнее будет модернизировать собственный завод ГАЗ. На нем стали выпускать всем известные сегодня «газели». И как только с конвейера сошел первый автомобиль, в Латвии разразилась настоящая истерика по поводу того, что «Россия похоронила латвийское производство». По злой иронии судьбы, последней машиной, выпущенной заводом РАФ, являлся катафалк.
По такой же схеме теперь действуют на Украине. Тенденция ликвидации предприятий приобрела небывалый размах. Попытки промышленных кругов объяснить президенту Порошенко, что такого рода действия только уничтожат украинскую экономику, ни к чему не приводят. Не берется в расчет и печальный опыт Прибалтийских государств. Естественно, никто не задумается над последствиями бездарного управления экономикой.
Есть и еще один интересный аспект. Мы все время рассуждаем об украинских националистах. А кто они такие? Есть ли вообще такая нация и имеет ли право на существование термин «украинство»? Непростые вопросы. Хорошо было в Советском Союзе, где создали новую историческую общность — «советский народ». В нее входили жители всех 15 республик. Раньше ни у кого не вызывало сомнений: есть великий русский народ, который составляют три восточнославянских этноса — русские, украинцы, белорусы.
Теперь на Украине стремятся доказать, что нет, на самом деле украинцы — это совершенно отдельная нация, которая не имеет ничего общего с русскими. Эту псевдоидентичность формируют из разнообразных мифов столетней давности. Что, конечно, выглядит утопично. Все прекрасно понимают, что на одних легендах национальную идентичность построить невозможно. С другой стороны, если этим заниматься на протяжении многих лет при молчаливом согласии общества, то рано или поздно какой-то результат будет получен. Что мы, собственно говоря, и увидели в 2014 году. Ведь до этого украинских националистов воспринимали с некой насмешкой: мол, все это абсолютная ерунда. А они показали, что за свои идеалы и убеждения готовы убивать кого угодно. Проявление агрессивной русофобии и шовинизма для них и есть та самая национальная идентичность.
Для нормального человека чудовищно, когда брат убивает брата. Но нужно понимать, что для западного украинца тот, кто родился и вырос в Донецке, Луганске не является ни братом, ни родственником, ни кем-либо другим. Кто-то скажет, что это, наверное, некий комплекс неполноценности, который когда-нибудь должен перерасти в осмысление того, что было сделано украинскими националистами. Однако будет ли сформировано у целой страны чувство вины, как произошло с немцами после окончания Второй мировой войны, — вопрос дискуссионный.
Мне кажется, что во многом был прав Достоевский. Как известно, он говорил, что к России никогда и никто не будет испытывать такой неблагодарной ненависти, как все славянские племена, которые она освободила. И ведь действительно, слова Федора Михайловича справедливы. Русские спасли болгар от Османской империи, принеся им освобождение. Разве последовала какая-то признательность? Да ничего подобного. В двух мировых войнах болгары были не на нашей стороне. Распался Варшавский блок, и мы видим сегодня в Болгарии постоянное глумление над памятниками советским солдатам. Президента России не пригласили на мероприятия в честь юбилея освободительной войны. Хотя без подвигов генерала М.Д. Скобелева само существование болгарского народа было бы под большим вопросом.
Все это относится и к Украине. Реальная национальная идентичность обычного украинца — это, по сути, постсоветская идентичность. А до этого она была условно постимперской, потому что подавляющее большинство украинцев сто лет назад вообще никоим образом не воспринимали «жовто-блакитный» флаг и странные идеи украинских самостийников. Они всегда считали себя частью того единства, которое называется «русский народ». Но за прошедшие годы украинский национализм сумел построить параллельную идентичность, и ее стали активнейшим образом прививать населению Украины. Кто-то называет ее симулятивной, дескать, она рассыплется от одного дуновения ветерка. Так думали и деятели Партии регионов, заигрывая с украинскими националистами. А когда в 2014 году эта так называемая симулятивная идентичность пошла крушить все, что можно, на Юго-Востоке страны, многие схватились за головы: «Как же нам теперь противостоять этому идейному украинцу?»
