что они идут убивать тебя и хотят сделать из твоих мозгов соус к жареным гусеницам.
Таао захрипела, Бинги, сдерживая волнение, сказал:
— Хорошо, друзья, оставьте меня и скажите, что вы не видели Бинги, что вы с ним не говорили. Нет, лучше ничего не говорите. Вы видите, что сделал белый с дочерью Таманады, что сделал белый с лучшей девушкой вашего племени. Вы возьмете ее и отнесете к Лэттере к Сабанги.
Но негры не унесли Таао живой. Она, не приходя в сознание, изошла кровью и умерла. Негры молчали.
Шум на деревне рос. Деревня знала, что этот странный Бинги избил белого господина.
— Я скроюсь на берегу за слоновой зарослью. Там белые ничего не могут сделать, а у меня есть место, — сказал Бинги неграм. — Идите и не говорите ничего, а Таао отнесите к Таманаде и скажите ему, кто был виновником ее смерти.
На другом конце деревни послышались гиканье и крики.
— Они, — догадался Бинги.
Выскользнули из хижины. Негры с Таао пошли на север к реке, к племени Сабанги.
Бинги побежал вниз на запад, к морю.
С другой стороны хижины Бинги, почти в тот же момент, отскочило и бросилось в сторону криков и гиканья старое, пестрое, длинное существо. На его голове был нахлобучен меховой колпак с воткнутым вверху страусовым пером. Ноздри были пронизаны длинной костью. На шее — бесчисленное множество амулетов. В мочках ушей тоже какие-то костяшки и, наконец, расписанные красным и синим, серые от грязи брюки висели на его худых длинных ногах.
Это был Таратога, — главный колдун племени Н’гапу.
Совершенно случайно он подслушал эту важную весть. Его хижина была недалеко отсюда. Когда он проходил к себе от мокунджи, то увидел, как три пыхтевших от скорого бега негра вбежали к Бинги. В привычках Таратоги — все знать, и он подслушал.
Он понял, что за это дело он, с одной стороны — сможет получить много абсента и виски, а с другой — представлялся прекрасный момент, чтобы избавить себя и мокунджи от неисправимого смутьяна. Он знал, что белые заедут к нему и поэтому остановился на пороге своей хижины.
Таратога не ошибся. Белые подъехали к нему. Рибб слез с лошади и подвел негра к Роджерсу.
— Что ты знаешь сейчас о Бинги? Правда ли, что его тут нет? — спросил он.
— Таратога всегда знает очень много. Н’гакуру любит Таратога, но Таратога не хочет говорить здесь.
Пришлось Роджерсу слезть. В хижине Таратога сказал ему, что Бинги несколько минут назад удрал к слоновой заросли, в свое логовище. И что если они поедут по дороге, через рощу масленичных пальм, то смогут его догнать.
— Хорошо! Если ты сказал правду, то получишь достойное тебя, если нет, то тоже — по достоинству.
Восемь джентльменов прогалопировали через деревню и выехали на дорогу к слоновой заросли, о которой говорил им Таратога.
Бинги, не спеша, бежал по дороге.
Но Таратога показал белым путь, идущий наперерез. Путь масленичных пальм пересекал слоновую тропу и вот, в месте этого пересечения, преследователи заметили перебегающего Бинги.
Когда Бинги их заметил, то было уже поздно. Они нагоняли его; на их стороне — скорость лошадиных сил.
Забавное зрелище, — стадо диких слонов! Забавно оно тогда, когда вы зритель, а стадо на экране кино.
Недаром черные назвали это место слоновой зарослью.
В тот момент, когда несчастный Бинги уже выбился из сил, после проделанных десяти миль, в слоновой заросли шла свалка.
Два ярко выраженных слоновых самца претендовали на власть племени. Стукались клыки, раздавалось свирепое урчанье, в воздухе мелькали колоссальные серые массы и сверкали фонтаны брызг.
Один, самый большой слон, защищался от семи тоже не маленьких животных. Он забрел сюда дорогой, пристал и позволил себе вольности со слонихами. Племя не снесло такого оскорбления и яростно наступало на обидчика…
Преследователи только что хотели перейти с галопа на рысь и взять на мушку собаку Бинги, — но не убивать, а только ранить, — как вдруг увидели, что он страшным прыжком нырнул в заросли.
Роджерс выстрелил, но пуля попала не в Бинги. Бинги был уже по ту сторону дороги. Пуля попала в самца, удиравшего от разоренного стада.
Самец, от недоумения и боли, на мгновенье остановился, затрубил, затем резко повернулся и бросился на преследователей.
Восемь джентльменов решили, что им ничего не остается, как покончить с этим животным. Они дали по нему залп. Слон опять затрубил и за ним показалось бешено несущееся, ломавшее все на своем пути, стадо. Слон ринулся на белых, стадо — за ним.
Белые предпочли скрыться на узкой тропинке. О преследовании Бинги в таком аду нечего было и думать. Долго еще они слышали ужасный рев слонов и трескотню ломающегося леса…
Губы Бинги побелели. Но Бинги почти радовался; он был спасен. Теперь он мог добраться в племя Сабанги или в какое-нибудь другое и продолжать свое дело мести. Слоны спасли его.
