– Пусть! Я не могу больше на них смотреть! Это звери… ты понимаешь?! В них нет ничего человеческого, они наших в плен не берут! Чех… Чех там остался… он не вышел!
Подбежавший к ним ещё один ополченец, опустив рукой, ствол автомата стал уговаривать Сергея.
– Послушай, есть приказ Стрелкова – пленных свозить в комендатуру, потому как их обменивают на наших братьев, что в плену… ты понимаешь? Мы своих ребят спасем, обменяв их на это дерьмо.
Закинув автомат на плечо, Сергей, всё также смахивая кровь со щеки, отправился на передний угол дворца культуры.
А медсестра, сетуя на то, что на пленных она потратила все медикаменты, стала перевязывать самого крупного из них.
На заднем углу наших бойцов почти не было, дойдя до переднего торца «ДК», я увидел, как наш доктор перевязывал Матроса. Правая штанина его была оборвана до колена, на правой руке, которую он обхватил левой рукой, сочилась кровь. Несмотря на эти ранения, он продолжал делать выводы по поводу нашего наступления, а также, предлагал план контратаки. Возле чёрного входа на ступеньках сидел Шарнир, медленно затягиваясь сигаретой. Каждый раз затягиваясь, он кашлял, и отхаркивал на пол большие сгустки крови. На его спине, из развороченной обшивки бронежилета, торчал осколок. Рядом был Серж, который разговаривал по телефону, вследствие контузии постоянно переспрашивая, не мог понять своего собеседника.
Вскоре подъехал микроавтобус, в котором был Мотор, посадив туда раненых из отряда «Лета», а также Шарнира, бойцы из микроавтобуса направились к Матросу, но тот, отказываясь от поездки в больницу, закрыл дверь, указывая бойцам, что им пора ехать.
Из машины вышел Мотор. И только после обещания Матросу, что вечером его привезут обратно, тот согласился ехать в больницу.
С доктором мы общались редко, его и позывной был Док. До войны, этот со всех сторон правильный человек, был стоматологом. Такие как Док и детей-то своих не лупят, предпочитая телесным наказаниям, только ласку и терпение. Ему хоть на ногу наступи, а никогда не услышишь от него бранного слова. Наблюдая за Доком, я думал: «Насколько безгранично человеческое благородство». На войне с нами Док побывал в самых жарких местах и никогда не отказывал в помощи, даже если приходилось лезть в самое пекло.
Через окно, находившееся во внутренней стороне здания, несколько ополченцев попали внутрь. Во дворце культуры помимо актового зала находились: почта, приёмная главы администрации, аптека. Так как руководству уже доложили о взятии города, то было решено закрепиться во дворце культуры, и, дождавшись подкрепления, вновь штурмовать позиции противника. После отъезда Моторолы с раненными, уехали и руководители операции.
Подойдя к углу здания, я присел на крыльцо возле Митяя.
– Я с «Летовскими» ребятами общался, они говорят, что если бы не дождь, их бы на технике, как зайцев, передавили. У «Летовских» танкист бывший есть, говорит укры на технике за ними в погоню не пошли, потому как при таком сильном ливне триплекса у танков заливает, видимости ноль, эти несколько минут дали возможность отойти всем, – по детски улыбаясь, сказал мне Митяй.
– Да, Митяй, значит в этой жизни не всё так устроено, как хотелось бы этим подонкам! У них есть техника и оружие, а с нами – высший разум не иначе. Другого объяснения такому чуду я дать не могу.
Обследовав первый этаж и оборудовав окна под гранатометные точки, мы стали ожидать атаки.
Долго ждать не пришлось, после того как дождь кончился, «укры» пошли в наступление. На двух «БТРах», при поддержке танков, они уверенно продвигались вперёд. Через черту города они лезть побоялись и, обойдя нас по правому флангу, «БТРы», оторвавшись от поддержки тяжёлой техники, проскочили мимо одного из наших секретов.
Серж, который несмотря на контузию, по-прежнему руководил обороной, заикаясь, давал указания:
– Тополь, а ну, давай навесом: всё что можешь, вон за те дома! – указывая направление, кричал Серж.
Выпустив первую «улитку», Тополь крикнул:
– Шершень, заряжай новую!
Зарядив последнюю «улитку», в которой было больше половины зарядов. Я отправился на поиски цинка.
Но зарядов нигде не было, так как все они, находились в «Ниве», которой возле здания «ДК» не было. Пробежав по внутреннему двору, только с помощью бойцов отряда «лето», мне удалось найти один цинк.
Притащив цинк на крыльцо, я почувствовал смятение – ключа для вскрытия жестяной коробки не было. Драгоценное время уходило, а я и ещё один ополченец, который бросился мне на помощь, вскрывали коробку тупым штык-ножом и перочинным ножиком.
Обычно снаряжение ленты занимало у нас с Лёвой достаточно времени, теперь же моему результату могли позавидовать даже профессиональные военные. Может сказывался опыт, а может моим допингом служило наше щекотливое положение.
– Всё, уходят! – крикнул нам парень, прибежавший из секрета. – Один из зарядов в моторное отделение попал. Там у него, что-то задымилось и он, остановившись, выпустил ракету, а потом дым стал ставить. Теперь его другой «БТР» назад оттаскивает. Эх, сейчас бы накрыть их…
– Шершень, беги к нашим на втором «АГСе», пусть отходят к зданию «ДК».
Лёва встретил меня печально улыбаясь и растирая свою правую руку:
– А у нас здесь совсем туго, «улитки» пустые, зарядов нет. Намучился я с этим «гадом», каждый раз одиночными стрелять приходилось, аж кисть свело.
