– Частенько, они же не работают, – улыбнувшись, ответила она.
– У тебя там что, парень?
– Нет.
– Так что ты там забыла, среди этих пиявок?
– Они рядом с моим детдомом живут, я их с детства знаю.
– Я тебе как отец говорю – не дружи с ними, ничем хорошим это не кончится. А если тебе больше дружить не с кем, приходи завтра к нам в столовую – там любой помощи будут рады.
Алёна сидела и молча кивала, постоянно убирая за уши свои непослушные волосы цвета созревшей пшеницы, усыпавшие её плечи.
После чего мы угостили Алёну чаем, и она просидела с нами до утра.
Когда их горе-компания, выйдя из нашего караула, молча направилась к дальнему «КПП», я повернулся к Павлу, который закуривая сигарету, смотрел им в след.
– Она не придёт.
– Я тоже так думаю, – ответил мне он.
Сменившись после десяти часов утра, мы неспешно прогуливались по территории института. На завтрак мы уже опоздали, спать не хотелось и мы, маясь от скуки, осматривали местные строения.
– Пойдём в спортзал, – предложил Паша.
– А смысл? Чтобы занятия на тренажёрах пошли на пользу – нужно питаться не меньше пяти раз в день, а здесь у нас такой возможности не предвидится.
– Мне Террорист говорил, что здесь есть тир – пошли глянем.
Спустившись в подвальное помещение, мы очутились в небольшом зале, из которого выходило несколько коридоров, тянувшихся далеко внутрь. Помимо тира здесь находилось бомбоубежище, а также вещевой склад и хозяйственные помещения. Пройдя по лабиринтам с помощью указателей, мы вышли к основному залу, где производились стрельбы. В главной комнате, где стояли три вскрытых сейфа, на полу лежали разорванные коробки от различных типов патрон, а также несколько десятков стреляных гильз.
– Ну, что пройдёмся по комнатам, может, патроны найдём? – предложил Паша.
– Главное здесь – не заблудиться.
После продолжительных поисков, нам удалось найти, лишь полупустую пачку патрон «5.45», да две дымовые шашки. После неудачных поисков, мы отправились в курилку, где, как обычно, стояли парни.
Подойдя к ним, Паша вошёл в их круг и попросил закурить.
– Мы сейчас в тире несколько патрон нашли. Пойду к Бродяге, возьму у него автомат Грузина, может пострелять удаться.
Заметив в толпе Угрюмого, я подошёл к нему.
– А ты не радуйся, ты стрелять не идёшь! Уголовникам оружие не доверяют.
– Всё вкалываешься? – оскалив свои кривые зубы, ответил он.
Вернувшись через несколько минут от Бродяги, Павел держал в руке автомат и не пристёгнутый магазин.
– Бродяга дал добро, все кто хочет пострелять – пошли за мной.
Все кто стоял в курилке, побросав свои окурки, последовали за Павлом.
На месте Павел провёл краткий инструктаж техники безопасности при проведении стрельб. Были и такие парни, которые ни разу не держали в руках оружия. На всех хватило по три патрона. Угрюмый, стрелял первым. Забыв перевести режим ведения огня из автоматического на одиночный, он выпустил за раз все три патрона, и под шумные возгласы ребят, отойдя в сторону, стал что-то бормотать себе под нос.
Я стрелял стоя и попал мишени в живот. После меня стрелял Паша, и, поразив мишень в плечо, удивился своему результату. Он, подойдя к мишени, несколько минут не мог поверить своему попаданию.
– Ты, наверное, в сердце целился – вот и промахнулся, – подойдя к нему, сказал я. А нужно было как я, наверняка.
– Да нет – в голову, – печально ответил он.
Вернувшись с тира, мы встретили почти всех в курилке. Бродяга, стоявший рядом со всеми, увидав приближающегося Павла, взял у него автомат и направился в общежитие. Через несколько минут Бродяга, Грузин и Хмурый появились на крыльце.
– Всем строится на плацу, – скомандовал Хмурый.
Выстроившись по-порядку, мы стояли в строю, во всех отделениях соблюдая дисциплину. Ребята ждали появления наших командиров, и только наше отделение нарушало тишину.
Бродяга, проходив перед строем, подойдя к Доку, сказал ему:
– Не можешь успокоить своих бойцов – встань в строй как все. Я другого командира найду.
