сгорбившиеся старушки, а не бравые генералы в орденах и медалях, будут всю свою жизнь ухаживать за теми несчастными, которых судьба вернёт в инвалидной коляске.
Они ещё долго сидели на бетонных блоках, а потом, взявшись за руки, не спеша отправились к автобусной остановке. Он прижимал её руку к себе, она, за что-то ворча на него, находу поправляла завернувшийся воротник его рубашки…
Перед шлагбаумом остановился автомобиль «ВАЗ2101»(копейка), «затонированные» стёкла салона скрывали пассажиров. На лобовом стекле было три пулевых отверстия. Номера заменял нанесенный на дверь флаг Донецкой Народной Республики.
Из машины вышел худощавый мужчина лет тридцати пяти, и, в обход шлагбаума, не обращая внимания на нас, направился на территорию института.
Преградив ему путь, я сказал:
– Молодой человек, предъявите документы…
– Документы?! Нет у меня документов… сгорели! Вот мои документы! – сухо сказал он, расстегнув рубашку, под которой на его груди показались свежие шрамы.
– Да ты меня тоже пойми – у нас приказ, я здесь человек подневольный, – оправдывался я.
– Хорошо, хорошо, передай старшему, что здесь мой племянник. Я его забираю к себе в отряд. Пусть собирается и выходит, – с Террористом я договорился.
– Долго ждать не придётся, сейчас позвоним… Позвонив в караул, я подошёл к шлагбауму, где ожидал ополченец.
– Ты из России парень? – спросил он у меня.
– Да, а что, так заметно?
– Конечно заметно, у тебя произношение как у Москалей. Лучше в плен к ним не попадайся, они над россиянами очень жестоко издеваются.
– А как там, на передовой дела?
– Не знаю, я же из госпиталя, за племянником приехал, вот долечиваюсь.
– А в госпиталь как попал?
– Наш блокпост атаковали танки, а у нас из тяжёлого вооружения только пулемёт; сдерживали их, сколько смогли. Доложили Бесу, чтобы он подкрепление к нам послал. Наверно у него помощи не было, и он отправил сапёров, чтобы они мост, за нашим блокпостом подорвали. Отойти мы не смогли… Много ребят наших там погибло. Я бы и сам здесь не стоял, но ночью меня наши разведчики вытянули.
– А Бес что?
– А что Бес? Бес – опытный командир, значит, так было нужно.
На аллее показался парень с сумкой.
– Ну, удачи тебе, и главное в плен к ним не попадайся…
Через пару минут к моему собеседнику подошёл молодой парнишка, обнявшись, они сели в машину.
Облокотившись на шлагбаум, я думал о судьбе погибших на блокпосту ополченцев: «А нужны ли были такие жертвы? Таким ли важным был тот блокпост? И насколько, в условиях боевых действий, солдат может доверять своему командиру?» Мне вспомнился случай, когда 131-ю Майкопскую бригаду 31 декабря 1994 года бросили на штурм Грозного, без разведки на местности, без подготовки. Тогда в город вошло 100 единиц техники и 700 человек личного состава, а спустя 60 часов из Грозного вышло 200 человек и 7 машин.
Сколько же ещё нужно нашим военным стратегам, чтобы, наконец, научится воевать, не за счёт храбрости Русского солдата, а умением и хитростью изматывать противника.
Мои размышления прервала девочка лет десяти, она стояла возле шлагбаума и смотрела на меня.
– Дяденька, а там в кустах пьяный военный валяется. Меня мама попросила вам сказать.
– А где твоя мама?
– Она в магазине работает, он у нас сигареты покупал, – сказала она, показывая рукой в сторону автобусной остановки.
– Спасибо тебе, девочка, а теперь беги к своей маме, – сказал я, отправляясь в будку часового.
Андрей тем временем заваривал чай.
– И как ты пьёшь его в такую жару?
– Привычка, я, когда в Казахстане служил, от казахов перенял.
– Поступила информация, что возле остановки лежит военный, я пойду, проверю.
Отдав автомат Андрею, я направился к остановке. Метрах в пяти возле магазина лежал человек в камуфляже, возле него уже стояли двое парней. Они, смеясь, что-то обсуждали. Подойдя ближе, я увидел, как возле кустов на земле лежал знакомый мне «АКС», с поцарапанным цевьём. Валявшимся на земле военным оказался Грузин.
«Из-за чего же он так напился? – думал я. – От скуки? А может он знал, что-то чего не знали мы?»
